Влияние ипотеки на личную жизнь

– Нет. Просто в одном районе какому-то человеку очень хорошо, а в другом месте какому-то человеку очень плохо.

– Ну, не любому же человеку? Ведьме? – поинтересовался он с ухмылкой.

– А хоть и ведьме! Ты знаешь, к примеру, что на Петроградской стороне всегда теплее, чем в остальных районах города?

– Газы?

– Сам ты газы! Бабушка говорила, что с незапамятных времен там живут такие вот особенные люди.

– Ну, с тем, что ты особенная, не поспоришь! А остальное? Ну, это, колдовство всякое, лечение болезней наложением рук, исполнение желаний.

– С остальным сложнее. Надо вжиться в образ, в смысле ощутить, что желаемое у тебя уже есть. И оно обязательно организуется. Как спелые помидоры. Как только поверишь, что ты владелец спелых помидор, они тут же покраснеют. С помидорами у меня получается, с деньгами гораздо хуже, но я тренируюсь. Или вот работа. Надо ощутить, что ты уже именно тот, кем очень хочешь стать, и тебя сразу на работу пригласят или повысят.

– То есть, если я хочу стать, допустим, генеральным прокурором, мне надо в соответствующий мундир нарядиться? Погоны нацепить?

– Нет! У тебя эти погоны должны в глазах светиться, чтобы все вокруг понимали, что лучшего генерального прокурора, чем ты, нет и быть не может!

– Сразу уволят нахрен! – Он расхохотался. – Это в лучшем случае.

– Есть такая опасность, – согласилась Стелла. – Я вот на собеседование с каким-нибудь финансистом иногда прихожу, а у меня в глазах аж целый финдиректор нарисован. Кто ж себе на голову конкурента возьмёт?

– Да, лицо надо попроще делать.

– Ничего подобного, лицо должно соответствовать желанию, просто в свободном демократическом обществе, где экономика работает и развивается, всем хватает возможностей для исполнения желаний. Так и говорят, например, Америка – страна возможностей.

– Ах, вот почему вам, либералам, демократии не хватает! Возможностей мало желания исполнять! Пойдем-ка.

Он подвёл Стеллу к зеркалу.

– Смотри!

– Ну?

– Тебе бус не хватает, финтифлюшек разных, туфель, сумок, шуб, часиков красивых. Вот чего тебе не хватает, а не демократии!

– Ты абсолютно прав, но при свободной демократии у женщины всегда есть возможность заработать на это вот всё, что ты перечислил.

– Зачем тебе работать? У тебя теперь есть я! Так что никакая такая демократия тебе не нужна. Ты ещё на митинг сходи.

– Я уже ходила и не раз, и ещё обязательно пойду. Вы нам других способов повлиять на власть не оставили, да и митинги скоро….

– А мне тебя потом из отделения вынимать? Меня товарищи не поймут.

– Поеду-ка я домой.

– Фигушки. Вместе поедем. Переоденешься там у себя, ну, в джинсы какие-нибудь, мне очень нравится, когда ты в джинсах, потом на дачу махнём, пацана повидаешь. По дороге заедем к фермеру за бараниной, он мне замариновать должен, вечером шашлык, я твоим обещал, да обратно баиньки. Тебе завтра рано вставать. Как тебе план?

– Хороший. А ты теперь всё время со мной везде ездить будешь?

– Ну, на работу с тобой не пойду, хотя не мешало бы глянуть, чего там и как, а вот в остальное время за тобой нужен присмотр. Не ровён час какой-нибудь адвокатишка изо всех щелей полезет.

Он усадил Стеллу себе на колени и крепко обнял. В этот момент она почувствовала себя «в домике». Как в детстве, когда бежишь, бежишь, а потом раз – и «в домике», спокойно и безопасно. Надо будет подумать, как такого симпатичного человека всё-таки отвадить от коррупции.

В понедельник Стелла продолжила свои раскопки в финансовых документах жирной-прежирной конторы. Продираясь сквозь замысловатые формулировки замечаний к отчётам перед банком, Стелла пришла к выводу, что банк, хоть и шиворот навыворот, но тоже, наверное, хотел бы видеть некую стройную систему управленческого учёта в жирной-прежирной конторе.