Влияние ипотеки на личную жизнь

– Вперёд! Совет да любовь! – Стелла разозлилась, вспомнив о планах Дениса насчёт устройства Светы с Персиком. – Я тебя просила не подкрадываться? Я тебя просила не подслушивать? Ты адвокат или вражеский шпион?!!!

– А я тебе говорил, что ты мне нравишься? – Денис улыбнулся чеширским котом и сверкнул своим фирменным демоническим взглядом. – Я за тебя волнуюсь.

Ну? Как на такого можно злиться? Вот же прохвост.

– Ты мне тоже нравишься, – миролюбиво сказала Стелла, – и я тоже за тебя волнуюсь. Приличный адвокат не должен так себя вести. Убирайся!

– Ухожу, ухожу! – Денис поднял руки вверх и ретировался к выходу.

Зинка проводила его взглядом, и, убедившись, что он покинул помещение, поинтересовалась:

– Ну, чо как?

– Вполне. Очень даже, – призналась Стелла, вспомнила, как оно было, и почувствовала, что её щёки буквально вспыхнули.

– Ты, часом, не влюбилась в прокурора? – Зинка с озабоченным видом потрогала лоб подруги, видимо, решила проверить, не впала ли та в любовную горячку.

– Вот ещё! Я уже большая.

Действительно, взрослые девочки так быстро не влюбляются, они иногда вообще стараются не влюбляться, потому как знают, что влюбляться опасно, себе дороже. Если не влюбляться, никто тебе сердце не разобьёт. Ведь потом с разбитым сердцем ты будешь никому не нужна, да и тебе тоже никто не будет нужен. А кроме того в отношениях с прокурором почему-то странным образом полностью отсутствовало вот это: позвонит, не позвонит. Присутствовала абсолютная уверенность, что позвонит. Куда ж он денется?

– Это хорошо, что не влюбилась, значит, у Турика есть ещё шанс, заметила Зинка.

– При чём тут вообще Турик?

– Турик при всём, я за него болею. – Продолжила гнуть свою линию Зинка. – Лучше скажи честно, кто лучше, Турик или прокурор?

– Не знаю, не разобрала ещё. Хотя…, – Стелла вспомнила разговор с мамой. – Прокурор хорош, а ещё он очень заботливый и надёжный, а Турик…. Вот где он, спрашивается, Турик этот? – Стелла посмотрела по сторонам.

Действительно, даже адвокат вокруг вьётся, хотя она ясно дала понять, что больше ему ничего не светит. А Турику она ничего такого не говорила, только выказала своё расстройство, что по глупости совершила ошибку. Выходит, не простил он ей эту ошибку. И чего теперь? Названивать ему да прощения просить, а потом сидеть и ждать, когда простит? А вдруг так и не простит никогда? Так всю жизнь прождать можно. Или ещё того хуже, сделает вид, что простил, а сам всё время припоминать будет. Как же всё-таки хорошо, что она не влюбилась в самого Турика!

– То есть, пороги не обивает? – Зинка тяжело вздохнула.

– Совершенно не обивает!

– А прокурор обивает?

– Ещё как! Буквально, ты их в дверь, они в окно.

– Знаешь, это может оказаться опасным. Ты силовика в дверь, а он в окно, да с усилением. Так может позаботиться о тебе, что не будешь знать, куда от его заботы деваться.

– Тут ты права. Есть такая возможность, – согласилась Стелла.

В словах Зинки имелся конкретный резон. От прокурора, случись что, так просто, как от адвоката не отделаешься. Но что такого разэтакого может случиться? Он ведь даже на неё ни капельки не обиделся за то, что она с адвокатом путалась. Позлился немного и всё. Хорошо всё-таки, что он про Турика ничего не знает. С адвокатом-то у него явно какие-то дела общие, поэтому адвоката за Стеллу можно не сильно убивать, а вот от Турика прокурор точно может мокрое место оставить.

Во второй половине дня Стелла обнаружила в прошлогоднем годовом отчёте жирной-прежирной конторы то, что всегда лежало на поверхности, но на что она никогда особого внимания не обращала. Не обращала вовсе не от нехватки компетенции, а потому что ей даже в голову не могло придти, что такое возможно в частном бизнесе. Контора демонстрировала вопиющую прибыльность, настолько вопиющую, что она соответствовала тому самому смешному, явно взятому с потолка, плану по росту этой самой прибыли, выданный банку в начале года. Однако львиная доля затрат в расчёт этой прибыли не принималась, а числилась на незавершённом производстве. Мол, потратились, но в будущем эти затраты дадут невиданную прибыль. Однако это пресловутое незавершённое производство с минимальными изменениями то в плюс, то в минус далее кочевало из каждого предыдущего квартального отчёта в следующий. И если примитивно, как говорится, всем чохом включить эти затраты в расчёт прибыли и убытков, то прибыль, разумеется, какая-никакая останется, но совсем не та, которую, явно хотелось бы продемонстрировать банку. Соответственно, в очередном квартальном отчёте, который Стелла подмахнула, устав разбираться в замысловатых банковских показателях, это незавершённое производство тоже присутствовало как переходящее знамя.

Стелла отправилась в подчинённый ей отдел финансового учёта. Начальница отдела на вопрос Стеллы о незавершённом производстве сделала большие глаза и развела руками.

– Как приказали, так мы и сделали.

– Кто приказал?

– Бывший финансовый директор.

– Но он же не сам это выдумал.

– Конечно, не сам. Ему тоже приказали.