Влияние морской силы на историю

В полдень, когда склоны холмов Невиса покрылись любопытными и заинтересованными зрителями, английский флот быстро построился в линию на право галсе и двинулся на север, по направлению к Басс-Терр (план XIX, А, А). Французы в этот момент шли в кильватерной колонне на юг, но тотчас же повернули на другой галс и направились на неприятеля в шахматном строе[190] (А, А). В два часа британский флот ушел настолько далеко, что Гуд дал сигнал стать на якорь. В двадцать минут третьего французский авангард подошел на расстояние пушечного выстрела к английскому центру (В, В, В), и вслед затем оба противника открыли огонь, причем нападавшие совершенно правильно сосредоточили свои усилия главным образом на арьергардных английских кораблях, которые – как это часто бывает с очень длинными колоннами – сильно растянулись; в данном случае эта тенденция еще усиливалась медлительностью четвертого корабля арьергарда, Prudent. Французский флагманский корабль Ville de Paris (120-пушечный), шедший под флагом де Грасса, бросился к образовавшемуся, таким образом, разрыву, но ему помешал 74-пушечный корабль Canada, капитан которого Корнуэлль, брат лорда Корнуэлля, положил все паруса на стеньгу и подался назад перед огромным неприятелем, для поддержки арьергарда; этому примеру благородно последовали Resolution и Bedford, бывшие непосредственно впереди него (а). Картина, представлявшаяся теперь глазу, была чрезвычайно разнообразной и оживленной. Английский авангард, избежавший атаки, быстро становился на якорь (b) в назначенном ему месте. Главнокомандующий в центре, гордо полагаясь на искусство и поведение своих капитанов, дал передним кораблям сигнал поставить все паруса и занять свои места, не обращая внимания на опасность, угрожавшую арьергарду. Последний, атакованный на близком расстоянии превосходившим его численно врагом, невозмутимо шел к своей цели, убавив паруса, и корабли его последовательно стали на якорь, в линии кильватера (В, В´), под гром орудий смущенных французов. Де Грасс продефилировал мимо врага, разрядив по нему орудия, и ушел опять на юг, уступив, таким образом, свое место слабейшему, но более искусному противнику.

Позиция, так блистательно занятая флотом Гуда, не была, строго говоря, той самой, которую занимал накануне де Грасс; но так как она прикрывала и контролировала ее, то утверждение Гуда о том, что он занял место, оставленное неприятелем, по существу, справедливо. Следующие ночь и утро прошли в перемене и усилении строя, который в окончательном его виде указан на плане XVIII буквами В, В'. Авангардный корабль стал на якорь на расстоянии около четырех миль к юго-востоку от Басс-Терр, так близко к берегу, что никакой другой корабль не смог бы пройти между ним и последним или даже подойти к нему при господствовавших ветрах, вследствие близости мыса и отмели, прикрывавших его позицию. От этого пункта линия флота шла (на протяжении от одной с четвертью до полутора миль) на вест-норд-вест, к двенадцатому или тринадцатому кораблю, где постепенно, но все-таки круто, поворачивала к северу, так что последние шесть кораблей были расположены почти по меридиану. Флагманский корабль Гуда Barfeur (90-пушечный) был вершиной образовавшегося, таким образом, тупого угла.

Для французского флота не было бы невозможным занять свою прежнюю стоянку, но она и все другие подветренные позиции исключались вышеприведенными соображениями до тех пор, пока Гуд оставался на своем посту. Согнать его с последнего стало поэтому необходимым, но тщательно обдуманная диспозиция его делала это крайне трудным. Его левый фланг был прикрыт берегом. Всякая попытка анфилировать фронт путем прохождения вдоль другого фланга была бы встречена бортовым огнем шести или восьми кораблей, построенных en potence к арьергарду. Фронт командовал подходами к Басс-Терру. Атаке его с тыла (с северо-запада) препятствовал пассат. К этим затруднениям присоединялось еще то обстоятельство, что атаку пришлось бы вести под парусами, против кораблей, стоявших на якоре, для которых потеря рангоутов не имела непосредственного значения и которые, стоя на шпрингах[191], могли обстреливать бортовыми залпами обширную площадь с большой легкостью.

Несмотря на это, как глубокие политические соображения, так и чувство оскорбленного самолюбия побуждали де Грасса к бою, на который он решился на следующий день, 26 января. Его метод атаки, в кильватерной колонне из двадцати девяти кораблей, против столь тщательно построенной линии был ошибочен до чрезвычайности; но можно сомневаться, чтобы кто-либо из командиров того времени нарушил традиционный боевой строй[192]. Гуд намеревался сделать то же самое, но он надеялся на внезапность своего нападения и на дурной строй неприятеля, так как при занимавшейся сначала французами позиции было возможно подойти к их восточным кораблям, почти не подвергая себя действию сосредоточенного огня неприятеля.