Влияние морской силы на историю

Англия и Голландия не менее жаждали выгоды, чем южные нации. Их обеих в свое время называли «нациями лавочников», но эта насмешка, – в той мере, в какой она справедлива, – только делает честь их мудрости и честности. Они были не менее смелы, не менее предприимчивы, не менее терпеливы. Они даже были более терпеливы и настойчивы, ибо искали богатства не мечом, а трудом – в этом, очевидно, и состоит упрек, заключающийся в приведенном эпитете; таким образом, они избрали для достижения богатства долгий путь, а не тот, который казался кратчайшим. Но эти две нации, хотя и принадлежа, в сущности, к той же расе, имели кроме того другие качества, не менее важные, чем уже названные, которые в соединении с окружающей обстановкой способствовали укреплению их положения на море. Англичане и голландцы были по своей природе деловые люди – торговцы, производители, негоцианты. Поэтому как на родине, так и за границей, поселяясь ли в портах цивилизованных наций или варварских восточных правителей, или в основанных ими самими колониях, они всюду стремились полностью использовать природные богатства, развить и увеличить их.

Острый инстинкт прирожденного купца, – лавочника, если хотите, – искал постоянно предметов для обмена, и эти поиски в соединении с трудолюбивым характером, продолжаясь из поколения в поколение, неизбежно превращали их в производителей. Дома они сделались великими промышленниками; за границей, там, где они устанавливали свой контроль, – земля делалась все богаче, продукты умножались, а необходимый обмен между метрополией и колониями требовал все большего количества судов. Их судоходство поэтому возрастало вместе с требованиями торговли, и нации с меньшей способностью к морским предприятиям, – даже сама Франция, как ни велика она была, – нуждались в их продуктах и в их судах. Таким образом, многими путями они приближались к достижению могущества на море. Правда, эта естественная тенденция и этот рост по временам видоизменялись и серьезно задерживались вмешательством других правительств, ревнивых к тому благосостоянию, на которое их народы могли посягнуть только с помощью искусственной поддержки, поддержки, которая будет рассмотрена при разборе влияния действий правительств на морскую силу.

Стремление к торговле, неизбежно заключающее в себе и необходимость производства чего-либо для торговли, является наиболее важной для развития морской силы чертой национального характера. При таком стремлении и хороших морских границах невероятно, чтобы опасности моря или какие-либо неудобства мореплавания могли бы отвратить народ от стяжания богатств путем океанской торговли. Богатство, конечно, может приобретаться и другими средствами, но тогда оно необязательно приводит к развитию морской силы. Возьмем Францию. Франция – прекрасная страна, с трудолюбивым народом и превосходным положением. Французский флот знавал времена великой славы и даже в самом приниженном состоянии никогда не обесчестил военной репутации, которой так дорожит нация. Тем не менее, как морское государство, уверенно опирающееся на широкий базис морской торговли, Франция, по сравнению с другими историческими морскими народами, никогда не занимала больше чем почетного положения. Главная причина этого, поскольку она касается нации, национального характера, заключается в способах стяжания богатств. Как Испания и Португалия искали их в добывании золота из недр земли, так характер французского народа заставляет его стремиться к богатству путем бережливости, экономии, накопления. Говорят, что труднее сохранить, чем сделать состояние. Это возможно, но предприимчивый темперамент, рискующий тем, что есть, для того, чтобы приобрести больше, имеет много общего с тем духом предприимчивости, который завоевывает мир для торговли. Стремление копить и откладывать, рисковать робко и в малом масштабе может привести к общему распространению благосостояния в столь же малом масштабе, но не к риску, связанному с развитием внешней торговли и интересов судоходства. Для пояснения сказанного приведем пример, которому мы придаем только то значение, которого он заслуживает.

Один французский офицер, разговаривая с автором о Панамском канале, сказал: «Я имею две акции в этом предприятии. Во Франции мы не поступаем так, как у вас, где несколько человек берут большее количество акций. У нас множество людей берут одну или очень немного акций. Когда акции появились на рынке, жена сказала мне: “Купи одну для себя и одну для меня”. Если говорить об устойчивости личного состояния человека, этот род осторожности, без сомнения, является весьма мудрым, но когда чрезмерная осторожность или финансовая робость делается национальной чертой, то она неизбежно ограничивает расширение торговли и национального судоходства. Та же самая осторожность в денежных делах, проявляясь в других отраслях жизни, ограничила деторождение и почти остановила рост населения Франции.