Влипла! или Смотри, не влюбись (СИ)

— Екатерина Михайловна, — уж очень громко заговорила Алина, отчего Тимка даже вздрогнул и насторожено на нее посмотрел. — Ну, зачем Майе уходить? Пусть побудет с нами. Нам, всё равно, нужно познакомиться. К тому же, она может ввести меня в курс дела. Ведь Мирон полгода не давал мне видеться с сыном, так что я не знаю всех его привычек, а Майя мне расскажет. Да? — заглянула она в мои глаза с таким дружелюбием и оптимизмом, что еще немного, и она заставит меня клясться на крови в знак нашей вечной дружбы.

— Да, Алина, — с мудростью старой черепахи заключила маман. — Это разумно. Пожалуй, вам найдется что друг другу рассказать.

Каким-то неприятным душком повеяло от этой фразы. Даже поморщиться захотелось. Рассказать или провести сравнительный анализ?

— Да, Екатерина Михайловна, — закивала Алина и, кажется, пустила слезу, судя по внезапно севшему и дрогнувшему голосу. — Вы всегда меня понимали. Спасибо вам за это.

— Ну, что ты, девочка моя, — приобняла ее женщина за плечи. — Ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне. Ничего не поделаешь с тем, что Мирон получился у меня таким принципиальным и жёстким. Но вместе мы его смягчим. Как мать я тебя понимаю. Полгода без сына… я бы с ума сошла.

Какого хрена?! — бурлило внутри меня возмущение.

Да, я ненастоящая невеста Мирону, но им-то откуда об этом знать? Кто, вообще, ведет подобные разговора рядом с действующей невестой? Они бы еще начали прямо при мне строить план воссоединения семьи. Хотя, не удивлюсь, если подобного рода занятие у них стоит в списке следующим, сразу после пускания соплей друг другу на плечи.

— Ох, Екатерина Михайловна, — горестно вздохнула Алина и вытерла в уголках глаз слёзы, которых и видно-то не было. — Все эти полгода без сына я живу, как без души. Если бы не работа и контракты, то приехала бы обязательно гораздо раньше.

— Так, может, хотя бы возьмете сына на руки? — втиснулась я в общую драму, убирая телефон обратно в карман. — А-то вы уже пять минут здесь, но даже не посмотрели на него ни разу.

— Я просто так волнуюсь, — спохватилась Алина и потянула свои ручонки с длиннющими ногтями к Тимке.

— Сначала руки после улицы помойте, — отвела я ребенка в сторону.

— Майя, что за глупости?! — возмутилась маман, которая ради этого даже имя моё правильно выговорила. — Алина его родная мать!

Ну, да. А я так, девка с улицы приблудная. И меня нужно хорошенько отмывать каждый раз прежде, чем дать приблизиться к ребенку.

Всунув свою гордость как можно глубже, я, всё-таки, аккуратно передала Тимку в протянутые когтистые руки. Кто я, в конце концов, такая, чтобы не давать матери и ребенку видеться друг с другом. Да и о том, что у них там произошло, я знаю только со слов Мирона и знакома только с его точкой зрения. О том, как видится ситуация Алине мне неизвестно. Но кажется она очень несчастной, хотя моё внутреннее чутьё говорит о том, что передо мной фальшивка.

На растерянный взгляд Тимки, который попал в руки своей мамы, и лишь нежно улыбнулась, чтобы он не боялся. Если он, действительно, не видел её полгода, то он уже и не знает, кто эта женщина.

— Мама, мама… — потянул Тимка ко мне ручки и зажамкал маленькими пальчиками воздух.

— Помнит меня! — восторженно всхлипнула Алина и повернулась к Екатерине Михайловне так, чтобы Тимка не видел меня. — Он сказал «мама»!

— Да, милая. Я сегодня его немного подготовила.

При этом её «немного подготовила» в моей голове, почему-то, всплыл образ Тимки, ползущего через полосу препятствий с маскировочными полосками на щечках.

Бедный мой Тимка.

— Мой сыночек, — протянула Алина нежно, но по движению ее плеч было понятно, что Тимка не рад такому контакту и активно сопротивлялся.

Еще через секунду он хныкнул, а еще через одну расплакался достаточно громко, из-за чего его захотелось срочно отнять у Алины и забрать себе, желательно прямо в свою съёмную квартиру.

— Наверное, обкакался, — заключила недомама и сама сунула мне Тимку в руки. — Поменяй ему там всё, — выплюнула она повелительно и тут же стушевалась, словно вспомнив, что спектакль ещё идёт, а зритель смотрит. Тон ее тут же смягчился. — Ты поменяй, а я посмотрю и поучусь. Ты же умеешь?

— Умею, — выдохнула я нервно и погладила по спинке успокоившегося малыша, который приобнял меня за шею. — Только ребенок плачет не только от того, что он обкакался. Причин может быть миллионы. А вы можете понюхать и лично убедиться, что подгузник чист.

Для этого я слегка оттянула Тимкин подгузник на попке и приблизилась к Алине.

— Поверю твоему опыту, — улыбнулась та, сделав от нас с Тимкой большой шаг назад.

— Что ж, Алина, — напомнила о себе маман. — Я вас оставлю. В салон-то мне, всё-таки, нужно успеть попасть. Тем более, внизу ждёт такси.

— Хорошо. Екатерина Михайловна. Спасибо, что позволили мне увидеться с сыном. Это лучший день в моей жизни.