Влюбись, если осмелишься!

Стараясь не греметь колесами чемодана по асфальту, я осторожно двинулась к автомобилю. Если охрана откажется выпустить меня, я собиралась снести шлагбаум. Второй возможной проблемой было отсутствие навигатора, но я надеялась, что за несколько недель следы от колес не успели зарасти травой, и я найду по ним обратную дорогу к шоссе. До машины оставалось несколько ярдов, когда за спиной послышался звук шагов. Бросив чемодан, я кинулась вперед, но убежать я не успела.

– Куда это ты собралась? – Сатир развернул меня за плечо.

Господи, как он узнал? Всю ночь у двери караулил?

– Не твое дело, – буркнула я, вырываясь.

Схватив за талию, Сатир потащил меня к коттеджу.

– Когда же ты угомонишься? Или мне снова вколоть тебе транквилизатор?

– Только попробуй! – брыкалась я.

– Ты идиотка или притворяешься? – Сатир втолкнул меня в гостиную. – Ну выберешься за периметр, а дальше что?

– С сегодняшнего дня у меня есть собственные деньги, и отец не имеет права диктовать условия. А ты не утруждай себя шантажом. Мне не нужен паспорт – я отправлюсь в консульство и заявлю о потере.

Выпалив это на одном дыхании, я ликовала, ожидая, когда на лице Сатира появится замешательство, но вместо этого он с сарказмом осведомился:

– А до консульства ты пешком доберешься?

Вместо ответа я показала ключ, и Сатир его отобрал.

– Ты меня не удержишь! – Я в запале стукнула его ладонью в грудь.

Сатир перехватил мое запястье. От боли выступили слезы. А возможно, и от бессилия. Я хотела рыдать во весь голос, но вместо этого процедила сквозь зубы:

– Пусти.

Часто моргая, чтобы слезы не застилали глаза, я с ненавистью смотрела на Сатира. Свободной рукой он сжал мои волосы в кулак, запрокидывая голову назад, и… поцеловал – неистово и агрессивно. Я обмякла в его руках, опешив от напора и все еще не веря в происходящее. Сатир так давно ко мне не прикасался. Тело реагировало, как в первый раз – по спине пробежал холодок, а сердце ухнуло куда-то вниз.

– Ты меня сейчас сосками проткнешь, – усмехнулся он, скользнув ладонью мне под кофту.

Съязвить в ответ не удалось – Сатир спустил чашку бюстгальтера и сжал мою грудь. Я застонала, и он поймал этот судорожный выдох своим ртом, снова лишая меня кислорода. Яростно отвечая на его поцелуи, я чувствовала себя как нагретый воск – лепи что хочешь, только не выпускай из рук.

Распаляясь, я стянула с него жилет и, отбросив в сторону, принялась расстегивать ремень. Кофты на мне уже не было – она валялась в коридоре. Следом на пол полетел свитер. Сатир подталкивал меня к спальне, умудрившись скинуть кобуру с пистолетом и армейские штаны где-то по пути. Меня так лихорадило, что я не помню, как мы оказались в постели. Я ощущала лишь приятную тяжесть его тела и горячие прикосновения губ. Между поцелуями я лишилась остатков одежды и осознала это, только когда Сатир начал стягивать с меня трусики. Отбросив их в сторону, он перекатился на спину, увлекая меня за собой.

– Я все-таки нужна тебе, – довольно прошептала я, оседлав его торс.

Не смущало даже отсутствие презерватива. Сатир удержал мои бедра, приподнимая их и не давая сесть. Так и не почувствовав его член в себе, я разозлилась. Он затеял это все, чтобы снова поиздеваться?

– Ты… ты… ты что творишь? – От возмущения я не находила слов.

– Поздравляю с днем рождения. – Сатир рывком пересадил меня выше.

Оказавшись на уровне его шеи, я поняла, что он задумал.

– Ты… серьезно? – Я нервно усмехнулась и тут же охнула, почувствовав, как язык Сатира касается клитора.

Дыхание перехватило. Волоски на теле встали дыбом. Судорожно вцепившись в изголовье кровати, я закрыла глаза. Ладони Сатира продолжали поглаживать мои ягодицы, но я чувствовала только дразнящие движения его языка.

– Что же ты со мной делаешь…

– Ты же понимаешь, что я не могу ответить? – поинтересовался Сатир, оторвавшись от меня. – Рот… немного занят. Или это был риторический вопрос?

– Заткнись и продолжай, – простонала я.

Он уже не раз делал это пальцами, но то, что вытворял его язык, не шло ни в какое сравнение. Казалось, Сатир знал мое тело лучше, чем я сама. Постанывая, я не могла думать ни о чем, кроме этих легких скользящих прикосновений, приятных до дрожи. Часто дыша, я выгнулась, запрокинув голову назад.

– Только не останавливайся…

От возбуждения меня трясло, как в ознобе. Его язык ласкал и провоцировал, а я то подавалась навстречу, то рефлекторно дергалась, отстраняясь. Тело не слушалось.

– Лесли…

Горячие прикосновения, мои стоны, бешеные удары сердца, бессвязный шепот, усиливающаяся пульсация в клиторе, разливающееся тепло внизу живота, нарастающий томящий спазм – реальность разбилась на пазлы, которые я не успевала соединять, пока наконец по телу не прошла волна, встряхивая изнутри, как легкий разряд тока.

– Да! – вскрикнула я, поджимая немеющие пальцы.

Только после этого Сатир остановился, а я осознала, где нахожусь. И с трудом отпустила изголовье.

– Жива? – Он с интересом наблюдал за мной.