Влюбись в меня, Воробышек!

Он говорит откровенно, прижимает к своему горячему телу, и я загораюсь. Но не от смущения или стыда, а от жара, который разливается под кожей, потому что о стыде рядом с ним забываешь. Обо всем забываешь, когда ладони гладят спину с ласковой жадностью. Спускаются вниз, прогибая меня в талии, а губы целуют грудь, заставляя ее под ними сладко ныть.

Я засматриваюсь на его темную голову, глажу шею и спускаю руки на плечи. Какие красивые у него плечи даже в полумраке спальни. Упругая кожа не дает от нее оторваться, когда я провожу по ним ладонями и в очередной раз замираю на вдохе от смелого проникновения в меня осторожных пальцев. От их движения во мне и сладко-нежного:

– Рита… ты сводишь меня с ума.

Воробышек еще раз перекатывает языком мой возбужденный сосок, прихватывает ореол губами и, отпустив, спускает голову к животу. Проводит ртом по коже, рисует вокруг пупка языком восьмерки, наслаждаясь этими прикосновениями и заставляя меня трепетать под ними. Ласкает между ног пальцами, поднимая бедра выше, а сам опускаясь все ниже. И я уже готова его остановить… Или нет. Не знаю. Сердце бьется, как сумасшедшее, забыв о данном парню обещании…

– Возьмись за изголовье дивана, – слышу хриплое. – Или я привяжу твои руки.

Что? Ох, нет. Он ведь не серьезно?

– Серьезно, Рита, – ладонь с желанием проглаживает низ живота. – Я столько дней тебя хочу, что способен и на это!

Вот в последнем я ни капли не сомневаюсь. Как и в том, что мне понравится. Каждое прикосновение ко мне Воробышка с нашей первой близости было особенным, и если не ему довериться, то никому.

Закрыв глаза, я послушно откидываю руки за голову и почему-то улыбаюсь.

– Агрессор, – выдыхаю шепотом, замирая в дыхании под чувствительным прикосновением ко мне губ, и слышу в ответ ласковое, вслед за ласковым и совершенно неприличным поцелуем:

– Ты еще не знаешь, как я умею умолять. О, нежнейшая Ромашка, пожалуйста…

Закрыты шторы или открыты, мы не можем оторваться друг от друга и занимаемся любовью до раннего вечера, прерываясь на разговоры, негромкий смех и отдых. Узнавая друг друга до конца и доверяясь. Время бежит незаметно, а нам все мало, и уже на вопрос Данила: «Что ты хочешь взамен, Мучительница?», я с улыбкой отвечаю, проводя пальцами по впалому и крепкому животу:

– Твое сердце.

Это смело и, возможно, безрассудно. То ли шутка, а то ли правда. Но мое собственное сердце уже принадлежит ему и когда он целует меня, отводя от лица длинные пряди волос, я верю, что говорю искренне.

Мы возвращаемся домой к моей семье совершенно уставшие и истомленные друг другом. Наверное, счастливые, потому что продолжаем целоваться в машине, в подъезде, и даже на лестничной площадке… Губы вспухли, волосы распущены, а руки Воробышка все время меня обнимают, не отпуская и на шаг, и уже невозможно скрыть очевидное: я совершенно без ума от этого парня.

Родители дома. Они вернулись из поездки днем, предупредив меня звонком, и когда я открываю дверь и вхожу в квартиру, в ней привычно пахнет уютом присутствия всех обитателей.

– Привет, мам! Привет, пап! Это мы!

Услышав нас, родители показываются в прихожей, и я по очереди обнимаю их, чмокнув в щеки, по-настоящему успев по ним соскучиться.

Данил тоже следом за мной входит в квартиру и здоровается. Звонок мамы Даши застал нас дома у Воробышка, и мне еще немного неловко по этому поводу.

– А мы к Дане заехали, э-э, чаю попить после университета и… немного задержались, – стараюсь сказать, как можно проще.

– Ну и как чай? Не обжег? – интересуется папа у парня, обменявшись с ним рукопожатиями, но Данил и не думает смущаться:

– Нет, в самый раз. Я люблю горячий.

– Значит, не сбежал? – а этот вопрос касается самого Воробышка, и он спокойно встречает строгий взгляд Андрея Воронова. Кладет руку мне на плечо, вновь обнимая и придвигая к себе.

– Да я вроде и не собирался. С чего вдруг?

– Ну и как тебе у нас жилось?

– Отлично, спасибо. У вас, хм, очень удобный диван в гостиной. Лучше – только кровать Ежика. Давно я так не высыпался.

– Вижу, оценил? – на губах папы появляется намек на улыбку, а вот Данил напротив становится серьезнее. Мы с мамой Дашей только переглядываемся, не мешая разговору мужчин.

– Да, но… Я как раз хотел поговорить с вами о нашем последнем разговоре.

– Как интересно. О чем именно?

– О нашем с Ритой решении. – Я поворачиваю голову и удивленно смотрю на Данила, но он уверено продолжает: – Андрей… Игоревич, вы неверно нас поняли. Мы с вашей дочерью хотим жить вместе, а не в разных комнатах одной квартиры – есть разница. У вас замечательная семья, я был рад познакомиться со всеми ближе, но, думаю, мы попробуем снять свое жилье. Отдельное.

– Отдельное, значит?

– Да, и уже сегодня. Надеюсь, вы не будете против.

Папа сунул руку в карман брюк и сейчас цепко смотрит на парня, как будто тот его удивляет, а я начинаю нешуточно волноваться. Об этом мы с Воробышком по дороге домой не говорили.

– Естественно, буду.

– Андрей!