Влюбить за 90 секунд (СИ)

Теперь из мрачной темной арки двора я вышел один. Шагал по улице, время от времени разглядывая свое отражение в темных витринах закрытых в этот час магазинов. Кто ж знал, что Ярик способен на такие отчаянные поступки? Видимо, в свое время «опыт общения с одной чокнутой» был не таким уж негативным, как до этого рассказывал друг. И как бы он не старался прятать свои чувства… От судьбы ж не уйдешь.

Я пнул ногой небольшой камешек и ускорил шаг. Какая теплая безветренная ночь. Нужно поймать машину, доехать до дома и лечь спать. Завтра с утра сложный зачет. А потом я отыщу Алену. И все ей объясню. И мы начнем все с чистого листа. Так много всего хочется о ней узнать. Какая она… настоящая? И, наконец, не боясь ничего, рассказать о своей жизни. Все-таки никогда не поздно стать собой и счастливым.

Раньше мне казалось, что подобные эмоции могут мне доставить только байк и пустая ровная трасса. Но от близкого присутствия Алены дух захватывает не меньше, чем от высокой скорости. И сердце бьется чаще. Будто катаешься на самой безумной в мире карусели. Мне хотелось испытывать все эти эмоции снова. И снова. И снова. Всю оставшуюся жизнь.

Глава 19

Алена

— Аленушка, там к тебе Ксения! — прокричала из коридора мама.

Я попыталась разлепить глаза. Зачем Царева притащилась в такую рань? Сегодня мы после обеда сдаем курсовые работы на проверку. А пока можно спать, сколько влезет… Вставать не хотелось. Особенно если учесть, что легла я снова поздно… Невеселые мысли забродили в моей голове, словно липкий ягодный компот…

Кажется, я снова провалилась в сон, когда мама выкрикнула:

— Аленушка, я на генеральный прогон, буду поздно!

— М-м-м, — промычала я, уткнувшись в подушку.

Дверь моей комнаты была приоткрыта, поэтому я слышала, как мама тихо проговорила:

— Уже вторую ночь нормально не спит… В четвертом часу ходила на кухню воды попить, у нее свет в комнате горел… Скажи, ее опять какой-то обалдуй обидел?

— Эй! — выкрикнула я. — У меня есть уши!

— Проходи, Ксенечка! — со вздохом проговорила мама.

Я слышала, как подруга зашла ко мне в комнату. В коридоре щелкнул замок. Мама ушла на работу в театр. Я по-прежнему лежала, не отрывая лица от подушки. Царева молчала. Я думала, сейчас она без слов усядется в кресло, и мы так и будем находиться в той удручающей тишине, которая преследовала меня эти два дня. Но внезапно Ксеня заверещала: — Горошкина-а-а! А-а-а! Подъем!

И запрыгнула в мою кровать. Прямо на меня!

— Ай, дурная голова, ты чего? — испугалась я.

— Сама ты дурная, сама ты дурная! — Напевая, Ксеня продолжила скакать около меня. — Самая моя, моя! Самая дурная ты-ы!

— Сейчас тебя с кровати спихну, улетишь! — злилась я, натянув одеяло до самого подбородка.

— Бу-бу-бу! — захохотала Царева.

— Серьезно, что с тобой такое? — не понимала я.

— Со мной? Со мной все хорошо! А вот что с тобой и твоим телефоном? Не дозвониться!

— Зарядка сломалась! — ответила я. — Новую надо купить…

— Новую, значит? Еще вчера днем ты была бодрячком, а потом я от тети Веры узнаю, что по ночам ты нюни распускаешь?

— Ничего я не распускаю! — запротестовала я. — Правда, все хорошо!

Ксеня склонилась к моему лицу и вдруг выдала:

— А Елизаров сделал татуировку с моим портретом!

— Что? Серьезно?.. — наконец, сон как рукой сняло. Я тут же выбралась из-под одеяла. — Как? Зачем? Когда?

— Разве можно было придумать примирение оригинальней? — мечтательно проговорила Ксеня, проигнорировав все мои вопросы.

— Ты будешь мне отвечать? — грозно поинтересовалась я.

— А ведь как похоже получилось! — продолжила с придыханием Царева.

В нее тут же полетела большая пуховая подушка.

— Ладно-ладно, Горошкина, вижу ты, правда, не в духе! — отбиваясь от меня, смеялась Ксеня. — Ой! Ай! Дурында, стой, очки слетели! Сейчас все тебе расскажу! Готова?

Я отложила подушку и закивала.

— Елизаров ночью пробрался ко мне в окно и…

— И-и-и?

— И извинился!

— Извинился? — удивилась я.

— Да! Представляешь?

— Но с чего бы? — спросила я.

— Сказал, что никак не может меня забыть… Как бы не пытался! — Ксеня счастливо улыбнулась. — А в последнее время стал думать обо мне все чаще… И давно хотел со мной нормально поговорить, только не решался. Да, и я сразу его воспринимала в штыки…

Хм, бывает же! Я слушала Ксеню, крепко обняв свою подушку.

— А ведь я после нашей с тобой беседы на балконе тоже только о Ярике и думала… Ты тогда спросила, хотела бы я с ним наладить отношения. Ален, но я и подумать не могла, что он первым решится на первый шаг к примирению!

— Погоди! — нахмурилась я. — Но ведь ты же говорила, что Ярослав сильно изменился не только внешне. И его новая версия тебе не нравилась!

Царева звездочкой развалилась на моей кровати и, глядя в потолок, продолжила болтать:

— Мы проговорили с ним всю ночь… Как в школьные времена! Я ведь даже самой себе боялась признаться, как мне его не хватало! А по поводу изменений… То, что он первым пришел ко мне, уже о многом говорит…

Не припомню, чтобы раньше Царева о ком-то из парней так лестно отзывалась…

— Ну и, должны же мы, в конце концов, забыть старые обиды? Ведь взрослые люди! Ты как считаешь?