Влюбиться без памяти

— Хотел с вами поговорить, вдруг вам удастся ещё что-то вспомнить.

— Ну, давайте попробуем.

Антон поворачивается ко мне, и, извиняясь, поджимает губы. Я чмокаю его в щёчку, кидая на полицейского грозный взгляд:

— Ничего, дорогой, мне уже пора. Всего хорошего.

Хватаю очки с подоконника, куда их предусмотрительно отложил красавчик, и трясущимися от возбуждения руками, напяливаю их на свой нос.

— Пока.

Прохожу мимо капитана, слегка задев его плечом. Но этот высоченный мужчина даже не посторонился, и виду не подал, что я его задела! Он — как каменная глыба, огромная, стальная и несокрушимая, остался стоять истуканом посреди больничной палаты.

Качаю головой, злясь на Торопова за его навязчивость.

Ну что ж, капитан, посмотрим, удастся ли тебе всё-таки вытрясти из Антона хоть какую-то информацию. Потому что, если преступников не найдут, Диана Леонидовна приложит все свои усилия, чтобы тебя разжаловали в лейтенанты.

До ресторана я добралась неожиданно быстро. В вагоне метро почти не было людей, и я, устроившись поудобнее на сидении, прикрываю глаза. Пока у меня есть время, я, во что бы то ни стало должна подумать, как мне помочь следствию.

Не вижу, чтобы Торопов особо торопился раскрутить это дело, а для меня — помочь найти преступников — дело чести. Ведь я всё же лелею надежду, что любовь можно заслужить, как звание.

Камеры! Ну, конечно!

А я-то думала, что меня царапнуло при этом слове? Когда я помогала молодой мамочке тащить коляску с испорченной камерой, я зацепилась за это слово, но не смогла понять, к чему оно!

Можно посоветовать Григорию Егоровичу, посмотреть камеры, висящие на углах домов — наверняка, бандиты, удирающие с ценностями Кожевникова, попали на них.

Еле дождавшись своей остановки, я выхожу из подземки, и нервно оглядываюсь.

Позвонить полицейскому сейчас, или попозже?

Но, взглянув на часы, я понимаю, что уже опаздываю, и бегом припускаю к ресторану, решив связаться с Тороповым позднее.

Тем более, неуёмный полицейский, скорее всего, сейчас занят опросом бизнесмена и вряд ли будет разговаривать со мной.

Киваю Сергею, стоящему на входе и приветливо машу ему рукой — я, Галя и он — отличное трио. Мы хорошо ладим и всегда готовы придти на выручку.

— Ты сегодня прямо сияешь.

Мужчина склоняется передо мной в обворожительной улыбке, и мне очень приятен этот неожиданный, искренний комплимент. И, пожалуй, охранник прав — я действительно сияю. И всему виной — волшебный, чудесный поцелуй с Антоном Михайловичем, который вознёс меня на вершину блаженства, и который потом так безжалостно растоптал Григорий Егорович, ворвавшись некстати в палату бизнесмена.

— Спасибо. Галина уже пришла?

— Ага, она переодевается в подсобке. Давайте шустрее, бизнес-ланчи начинаются через десять минут.

— Не волнуйся, мы быстро.

Посылаю Сергею дружественный воздушный поцелуй и бегом направляюсь в подсобку, которая служит нам не только местом для переодевания, но и — тайным укромным местом, где мы делимся друг с другом различными секретами.

— Женька, привет, ну как там твой красавчик себя чувствует?

Галка крутится перед большим зеркалом в деревянной тяжёлой раме, висящим на полуоблупившейся стене в подсобке ресторана, тщательно приглаживая свои топорщащиеся каштановые волосы.

Я расплываюсь в мечтательной улыбке, вспоминая бархатные, цвета коньяка глаза Антона Михайловича, и нежно провожу рукой по своей щеке, как делал он, каких-то несколько минут назад.

— Знаешь, он меня поцеловал сегодня.

— Да ладно? И как?

Напарница отрывается от созерцания себя и вперивается в меня своим проницательным взглядом, ожидая дальнейшего повествования. Я невозмутимо поджимаю губы, убирая за ухо выбившуюся прядь густых непослушных волос.

— Что как?

— Ну, понравилось тебе?

Галка нетерпеливо переминается с ноги на ногу, и, по всей видимости, уже мечтает вытрясти из меня пикантную информацию силой — моё спокойствие ужасно её раздражает. Вообще-то я не любитель сплетничать или рассказывать некие интимные подробности, но от Гали ничего не утаишь.

— Мне-то да, это было просто волшебно, удивительно! У него очень нежные чувственные губы! А вот ему…

Перевожу взгляд на зеркало, замечая обеспокоенный вопросительный взгляд подруги, и грустно вздыхаю, одёргивая подол юбки. Я до сих пор мучаюсь совестью, осознавая то, каким обманным путём я пошла для достижения своей цели — поимки бизнесмена в свои любовные сети.

— Что? Ему не понравилось? Он что-то сказал?

— Да ну, нет, конечно. Он же хорошо воспитан. Да и поцелуй нас прервали, к сожалению.

Я выдыхаю, и устремляю свой взгляд в пол, терзаясь муками совести, изо всех сил пытаясь выдавить из себя счастливую беззаботную улыбку. Но, у меня это плохо выходит. В конце концов, я не актриса — и играть определённую роль мне слабо.

— Не знаю, Галь. Это всё так странно.

— Что именно? Странная — это ты. Мужик сам плывёт к тебе в руки, целует, обнимает. Так и до интима недалеко! Бери и пользуйся! Нет, она опять грустит.

Галина с раздражением хлопает себя по объёмному бедру пятидесятого размера, обтянутому чёрными тонкими брючками, и недовольно качает головой.