Влюбиться без памяти

Одеты они очень небрежно, как настоящие дети улиц — грязная заношенная одежда, местами рваная и небрежно зашитая. Под длинными ногтями девчонки без каких-либо признаков маникюра — целый килограмм земли, а у парня, по всей видимости, не хватает передних зубов. Специфический контингент для данного заведения.

— Неси нам бутылку самого дорого шампанского и пирожные ваши фирменные, мы отмечать будем!

Кланяюсь, исподлобья смотря на странную парочку, и делаю знак рукой Сергею, понятный нам обоим. Вижу, как он достаёт телефон из кармана и направляет его на молодых людей. Очень надеюсь, что запись всё же не понадобится, но, мало ли.

Возвращаюсь на кухню, передав заказы остальных посетителей повару, и начинаю собирать заказ для странной парочки молодых людей, неожиданно заглянувших в наше пафосное заведение.

Выставляю на поднос пирожные, поставляемые кондитерской Кожевникова, испытывая при этом какую-то приятную тяжесть внизу живота и волнение. Надо же, я даже раньше не знала, что именно кондитерская Антона поставляет нам сладкое, а сейчас, от осознания этого мне становится тепло и хорошо на душе, как будто, он незримо рядом.

Влюбилась? Да, определённо.

Кидаю взгляд на наручные часы — без четверти шесть. Можно переключить телевизор на главный канал, чтобы не пропустить важный для меня выпуск новостей. Щёлкаю пультом, и направляюсь к столику у стены. Сейчас отнесу заказ молодым людям, и смогу спокойно посмотреть новостной блок.

Парень недовольно хмурится, когда я аккуратно выставляю на стол кондитерские изыски, и противно оттопыривает губу, обнажая пустые дёсны. О, Боже, я не ошиблась — у него действительно не хватает несколько зубов. Как же он собирается рассчитываться за спиртное и пирожные?

Волнение сменяется тревогой, и я сжимаю кулачки, впиваясь при этом ногтями в нежную кожу ладоней.

— Что-нибудь ещё?

Я выжидательно смотрю на парня, дрожа при этом всем телом. Очень странные ощущения — молодой человек вызывает у меня животный страх, шевелящийся где-то внизу живота.

Парень поднимает на меня свои узкие серые глаза и хмурит переносицу, оскаливаясь при этом. Я замечаю, как на его лбу, не смотря на юный возраст, залегли несколько глубоких морщин от постоянно сдвинутых бровей. Страх поднимается из глубины тела, подбираясь к горлу, и сковывает целиком мою грудную клетку, сдавив её, как железным обручем.

В моей памяти зашевелилось что-то холодное, липкое, как змея, но я никак не могу уловить нужную мысль, копошащуюся где-то рядом, почему-то дрожа от страха перед этим человеком. Чтобы хоть как-то успокоить бешеное сердцебиение, перевожу взгляд на девушку, ожидая от неё какого-нибудь ответа.

Тут телевизор, висящий над барной стойкой, заморгал, и началась заставка, предшествующая новостному блоку. На экране высветилось хорошенькое личико рыжеволосой ведущей, которую я только сегодня наблюдала в больнице, и я сразу же уставилась на экран.

— Добрый вечер, дорогие друзья, мы начинаем выпуск новостей с важного интервью из больницы номер тринадцать. В ней оказался известный бизнесмен, Кожевников Антон Михайлович, и мы побывали у него в палате.

Закусываю губу, всматриваясь в экран телевизора, ощущая при этом резкое потепление в животе, несмотря на присутствие рядом отчего-то неприятных мне молодых людей.

— Ромка, а это не тот мужик, которого вы на днях отработали?

Тихий шёпот незнакомой девчонки больно режет слух, и я в изумлении поворачиваюсь к ней, вспоминая, что всё ещё стою возле столика. Её собеседник морщится и шикает, обнажая местами пустые дёсна, а в моём мозгу тут же взрывается петарда воспоминаний.

Ну, конечно!

Вот я стою в арке и вижу, как группа бандитов окружила Кожевникова, требуя с него деньги и ценности. Я в отчаянии кричу, кутаясь в длинное манто, и поднимаю руки, изо всех сил стараясь привлечь внимание прохожих.

Один из нападающих оборачивается и смотрит прямо на меня злобным, страшным взглядом. Но я не запомнила его лицо. Нет, я запомнила это же самое выражение, что и у сидящего за столиком парня — прищуренный взгляд и пустые дёсна, в которых не хватает несколько передних зубов.

Каменею, словно прирастаю ногами к полу и вижу, как мгновенно изменилось выражение лица молодого человека. Он злобно щурится, как дикий волчонок, и переводит взгляд с телевизора на меня, сплёвывая при этом на кафельный пол ресторана, будто находится на улице.

— Это ты!

Поднимаю глаза на экран. И, правда, я. Хоть я изо всех сил боялась попасть в кадр, это всё же произошло — камера отъезжает назад, охватывая практически всю палату целиком. И вот, я, совершенно спокойно стою позади Антона Михайловича с идиотским, мечтательным выражением на лице.

— Бежим!

Грохот упавшего рядом стула приводит меня в чувство, и я оборачиваюсь к столику, за которым только что сидела странная парочка молодых людей, не вызывающих у меня доверия.