Влюбиться без памяти

Я смотрю, что девушка вцепилась в стул своими грязными руками с такой силой, что аж побелели костяшки пальцев. На меня тут же накатило чувство жалости и сострадания, и я аккуратно похлопала девушку по плечу.

— Хочешь, я поеду с тобой? Он тебя не тронет.

Нина кивает, поднимая на меня свои серо-голубые заплаканные глаза, и я закусываю губу. Похоже, она, наконец-то осознала, что случилось, и теперь ей по-настоящему дискомфортно и страшно.

— Думаете, не трону? С преступниками я совсем не так себя веду, Евгения Васильевна, не обольщайтесь.

— Но вы же, не станете бить бедняжку, засовывать ей под ногти иголки, или что там ещё делают стражи порядка, чтобы разговорить подозреваемого?

Григорий Егорович подёргивает бровями и расплывается в какой-то хищной, звериной улыбке, наводя при этом ужас на молоденькую глупенькую Нину.

— Ну что вы, Евгения Васильевна. Иголки — это давно прошлый век. Сейчас есть методы пострашнее и поэффективнее. Уже через пять минут эта пташка заговорит и всё нам расскажет.

Нина поднимает на меня глаза, полные слёз, и с её почти ненакрашенного юного лица сползают все оставшиеся краски. Видно, бедняжка очень нервничает и боится после сказанных полицейским слов.

Торопов поднимается с места, хватая молодую девушку за руку, и рывком ставит её на ноги:

— Ну что ж, пойдёмте.

Я срываю с талии белоснежный накрахмаленный фартук, кидаю его на стол, и, схватив из подсобки свою верхнюю одежду, иду вслед за полицейским и вяло сопротивляющейся Ниной. Если он и вправду задумал выбивать из бедняжки показания незаконным способом, я сумею его становить.

— Ну, что там?

Галка накидывается на меня, заставляя притормозить у входной двери, и с недовольством смотрит на удаляющуюся широкую спину капитана.

— Пока не знаю. Поеду с ними в участок.

— Зачем?

— Ну, мне интересно. Я тоже хочу узнать, кто напал на Антона и зачем. Тем более, я пообещала Нине.

Напарница шумно вздыхает, и принимается застёгивать верхнюю пуговичку блузки своими пухлыми пальчиками. Я слежу за её действиями с некоторой иронией, и, похлопав по плечу, обнадёживаю:

— Если между вами пробежала искра, он вернётся, не волнуйся.

Галина расплывается в благодарной улыбке, и дружественно чмокает меня в щёчку, отпуская, наконец, на улицу. Вихрь снежинок тут же попадает мне за шиворот, и я невольно вскрикиваю, обращая на себя внимание утопавших на приличное расстояние людей.

На парковке стоит старенький «Вольво» цвета мокрый асфальт, и приветливо моргает фарами, стоило Торопову нажать на брелок. Понурая Нина скромно залазит на заднее сидение автомобиля, не сводя с меня грустных, мокрых от слёз, глаз. Видимо, она всерьёз опасается, что я могу кинуть её одну, оставив на растерзание этому устрашающему полицейскому.

Я тоже подскакиваю к «Вольво», идя вслед за Тороповым, и неожиданно влетаю в его мускулистую спину, обтянутую пуховиком.

— Почему вы остановились? Мы не едем?

Мужчина оборачивается, и в упор смотрит на меня, приоткрыв грубо очерченный рот.

— Так значит, вы работаете официанткой в этом ресторане, Евгения Васильевна?

Киваю, затаивая дыхание. У меня нет легенды, которую бы я смогла озвучить проницательному стражу порядка, да и Галка уже сдала меня со всеми потрохами, назвавшись моей напарницей.

— Официантка и невеста бизнесмена? Что-то не клеится, вы не находите?

— И вовсе нет. Почему Антон не мог влюбиться в простую официантку?

— А вы и не простая официантка. У вас было шикарное манто, дорогущее обручальное кольцо. Никто не знает, где вы работаете и чем занимаетесь, даже ваша будущая свекровь.

— Вы у неё спрашивали?

Холодею, а Торопов утвердительно кивает, хватая меня за руку.

— Так что нам нужно во многом разобраться, Евгения Васильевна. Присаживайтесь.

Полицейский галантно распахивает передо мной дверь автомобиля, и я обречённо плюхаюсь на переднее сидение, складывая губы в нитку.

Нет, ну только я могла так вляпаться. Теперь придётся рассказать этому наглецу всю правду.

Глава 16

— Присаживайтесь. Сначала мы разберёмся с Ниной Валерьевной Васнецовой.

Капитан полиции щёлкает пожелтевшим от времени выключателем и широкими шагами входит в свой кабинет, в котором пахнет быстрорастворимым кофе и мужским парфюмом.

Похоже, запах этого бодрящего напитка присутствует в жизни Торопова постоянно. Если ему удастся, наконец, не без моей помощи, конечно, распутать весь клубок и посадить виновных в нападении на бизнесмена бандитов, то я уговорю Кожевникова подарить ему дорогую кофеварку.

Девчонка обречённо садится на колченогий стул, стоящий напротив рабочего стола полицейского, и утыкается глазами в вытертый старый линолеум, пожелтевший от грязи.

Но самого хозяина кабинета грязь и беспорядок ничуть не смущают. Ну, конечно, — это ведь работа местных уборщиц, а никак не органов правопорядка.

Григорий Егорович прищуривается, и отходит к окну, задумчиво оглядывая унылый зимний пейзаж, приоткрыв опущенные жалюзи двумя пальцами левой руки. Я аккуратно ощупываю мужчину взглядом, пытаясь понять, так ли он хорош на самом деле, как это показалось моей подружке.