Влюбиться без памяти

— Перестань! Ты не можешь заставить их полюбить друг друга. Если на своего непутёвого мямлю — сыночка ты ещё можешь надавить, то у Жени такой же сильный характер, как и у тебя.

— Я уже всех подружек обзвонила, рассказала им, что Тоша женится.

— Теперь расскажешь, что свадьбы не будет — невеста сбежала.

— О, я этого не переживу! Это позор! Тоша станет посмешищем!

— Тогда разреши ему жениться на его избраннице. Как зовут ту блондинку, о которой ты мне рассказывала? Юлия, кажется?

— Только через мой труп! Никогда этой шалавы не будет в моём доме!

Я берусь за дверную ручку, и, выкрикнув слова прощания, вываливаюсь к лифту. Уф, Слава Богу, что мне хватило сил на то, чтобы пережить всё это. Правильно ли я поступила? По крайней мере, я усвоила один урок — никогда не врать.

Спускаюсь на лифте и тотчас вызываю такси — в такое позднее время я не знаю, ходит ли общественный транспорт, а мне очень срочно нужно добраться до полицейского участка, и побеседовать с капитаном Тороповым.

Ведь я прекрасно видела, как неприятны ему были слова Дианы Леонидовны о нашей с Антоном помолвке. И мне необходимо опровергнуть это.

Подпрыгиваю в нетерпении у подъезда, поправляя воротник пуховика из искусственного меха, и поглядываю на часы — девятый час. Хоть бы Григорий Егорович оказался на месте!

Залетаю в салон такси и радостно откидываюсь на сидении, называя адрес, по которому находится полицейский участок. Водитель изумлённо смотрит на меня в зеркало заднего вида и я, кажется, догадываюсь, о чём он думает. Почему я такая возбуждённо — радостная, еду в такое унылое заведение?

Но, мне пофиг.

Утыкаюсь в окно, и аккуратно протираю варежкой запотевшее стекло, пытаясь успокоить ритмично бьющееся сердце. Спокойно, Женя, не надо так бурно реагировать на то, что ты едешь к Торопову.

Что я ему скажу?

Ох, не знаю, но я должна поехать, и всё ему выложить.

Расплатившись с водителем наёмного авто, я с отчаянно бьющимся сердцем покидаю салон машины, и выдыхаю морозный воздух, смотря на здание. Отлично!

Вон то — грязное окно с приоткрытой форточкой — окно в кабинете Григория Егоровича. И в нём, совершенно точно, горит свет. Значит, мужчина на месте, работает.

На трясущихся ногах я вхожу в здание, где меня тормозит вальяжно развалившийся на стуле, стажёр.

— Стоп-стоп, девушка, вы к кому?

— К капитану Торопову.

— Тут не место для свиданий.

Краснею, моментально заливаясь краской, как школьница, которую застали за поцелуем в школьном туалете.

— Он вас ждёт? У вас заказан пропуск?

— Нет, не ждёт.

— Тогда нечего вам тут делать.

Стажёр лениво утыкается взглядом в газету со сканвордами, и в задумчивости чешет в затылке.

— Спросите, сможет ли он меня принять. Это важно.

Юнец хмыкает и придирчиво оглядывает меня с ног до головы. Хочется моментально закрыться или сбежать, но нельзя — неужели, я не смогу попасть в кабинет Торопова из-за этого мелкого пакостника?

— Поможете слово отгадать — спрошу у него.

Киваю. Хрен с тобой.

— Самая древняя сосна в мире. Восемь букв. Уже всю голову сломал.

— В интернете посмотреть не пробовал?

— Денег на телефоне нет.

— Понятно.

Хмыкаю и достаю из кармана смартфон. Надеюсь, поисковик быстро разберётся с этой многолетней сосной.

Так, посмотрим. Ага!

— Мафусаил!

— Ого, в жизни бы не догадался. Как пишется-то? Ага, подошло, спасибо.

Стажёр, старательно высунув язык, выводит корявым почерком в клеточках название дерева, и я выжидательно смотрю на него.

— Ну, иди.

— Куда?

— К Торопову. Обещал же.

— Как представить?

— Королёва. Евгения Васильевна.

— Хорошо.

Парнишка недовольно вздыхает, откладывая газету, и, подбоченившись, уходит по коридору. Раздаётся приглушённый стук в дверь, и я отчётливо слышу голос Григория Егоровича.

Волна жара прокатывается по моему телу, задержавшись на щеках, которые моментально стали пунцовые.

Слышу бубнёж стажёра, и дверь кабинета захлопывается. Парнишка появляется в коридоре, качая головой.

— Можно?

— Нет. Капитан сказал, что он очень занят и не сможет вас принять.

Делаю рваный вздох, подняв брови домиком.

— Он что? Занят? Отказался?

Я до конца не верю в происходящее. Стажёр, ни слова не говоря, шлёпается обратно на стул, мигом разворачивая газету.

Как же так?

Сглатываю комок, стоящий в горле и смотрю в коридор, туда, где располагается кабинет полицейского. Конечно, можно прорваться силой, и вряд ли этот щуплый парнишка сможет со мной совладать, но вот только зачем?

— Может, вы мне ещё поможете?

— Что?

— Порода собаки Баскервилей. Девять букв. Посмотрите в интернете. Что вам, жалко, что ли?

Смериваю стажёра невидящим взглядом, тут же разворачиваюсь на каблуках, и иду прочь, к выходу. Вот ещё! Пусть этот наглец вместе с Тороповым сам отгадывает свой сканворд!

В растрёпанных чувствах вылетаю из здания и с шумом вдыхаю февральский воздух. Клубы мелких колючих снежинок кружатся в воздухе, опускаясь на моё лицо, царапая и обжигая кожу.

Ну, я и дура.

Поднимаю голову туда, где находится окно Торопова, и отчётливо вижу его профиль. Мужчина стоит у окна и смотрит на улицу, сквозь полуоткрытые жалюзи.

Вдох — выдох.

Спокойно, Женя.