Влюбиться в эльфа и остаться в живых

Женя осторожно подался вперед. Лицо Корнея украшали пластырь на рассеченной брови, синяк под глазом и упрямая мрачность. Новый облик Кати – сетка голубоватых вен на бледной коже, фиалкового цвета зрачки, игриво заостренные ушки – еще больше подчеркивал то, что заворожило Женю в ее человеческом обличии, но он успел полюбоваться на нее лишь какую-то секунду, прежде чем, с напускной жеманностью пожав одним плечиком, Катя последовала за Корнеем вверх по лестнице. Действовать нужно было быстро.

– Подожди меня, – шепнул он Дюше и натянул свой камуфляжный капюшон, но тут же вернулся назад. – У тебя жвачки нет? Свидание какое-никакое.

Немолодой эльф с роскошным хвостом волос поджидал Катю в пустом вестибюле второго этажа и, судя по всему, был Принцем Макаром Филипычем. В его эльфийских чертах узнавался образ влиятельного московского предпринимателя и мецената, и Женя вспомнил о его активном участии в жизни Большого театра; кажется, он чуть ли не спонсировал его реставрацию. Катя оказалась спиной к Жене, Корней – боком, а Принц – лицом, и он спрятался за угол, выглядывая одним глазом.

Начало разговора звучало невнятно, но Корней вдруг вспыхнул и повысил голос:

– Ты не забывай, с кем разговариваешь! Бутовская дружина действовала от имени Эльфийского Принца!

– Пф… «Дружина», – хмыкнула Катя.

– …До сих пор не можем поймать твоего… возлюбленного! Я не посмотрю, что ты – принцесса. – Корней временно замолк и поморщился, потрогав челюсть, в которой от его тирады заволновалась недавняя травма арматурой. Катя уперла руку в бедро, переходя в наступление.

– Я вообще не понимаю, как вы допустили, чтобы меня преследовал какой-то орк? – от этих слов у Жени все сжалось внутри. – И почему у него рукопись моего отца?!

– Какая рукопись? – Макар Филипыч вмешался в перепалку с неожиданным интересом. В угаре полемики Катя не обратила внимания на его вопрос или сделала вид.

– Вы – секьюрити или просто бейджик понравился?! – она сделала решительный шаг в направлении Корнея, и рослый мужчина почти попятился от стройной, миниатюрной балерины; его ноги остались на месте, а грудь и голова напряженно подались назад, как будто он был футболистом на пружинке в кикере, которого кто-то взял за голову и оттянул назад. Катины зрачки пыхнули фиолетовым, и Женя знал откуда-то, что это от прилива чувств. Испугавшись, что его глаза точно так же светятся сейчас красным, он вжался в стенку и прищурился, подглядывая сквозь зарешеченные ресницами щелочки.

– Твой отец связывался с орком? – Макар Филипыч протянул было наманикюренную руку, чтобы тронуть Катю за плечо, но не решился.

– Когда папа был начальником охраны!.. – гневно наседала Катя и вдруг осеклась, и в Жениной груди засвербело; перед глазами возникла фотография 89-го года, молодые родители в отживающем последние дни своей эпохи старомодном и напыщенном советском фотосалоне; в горле набух комок; такой же душащий комок, должно быть, помешал Кате закончить фразу…

А может, и нет. Катино лицо было опущено, она смотрела не в глаза Корнею, а куда-то в нагрудный карман. От избытка чувств или…? Позволила бы она себе показать сокровенное этому медведю? Нет. Только не Катя. Тогда…

– Что в этой рукописи? – настаивал Принц.

– Не знаю, – ответила Катя рассеянно.

Что там? Куда она смотрит? Что внезапно лишило ее дара речи, что такого могла она вдруг увидеть в обыкновенном бейджике «Начальник службы безопасности»?

Что бы это ни было, Корней и Принц озадаченно переглянулись, и Макар Филипыч сменил гнев на милость, а строгий тон на теплый и доверительный.

– Катенька, ты ведь знаешь, чем это чревато – дружить с нашими врагами. – Принц говорил размеренно и проникновенно, как гипнотизер, но все же как бы спешил переключить Катино внимание, отвлечь ее, и при этом с усилием сдерживал себя в своей спешке, чтобы не выдать волнение. – Конец света сейчас совсем некстати. Послушай, девочка моя. В тебе течет кровь древних эльфийских принцев, пусть и двоюродных. Нас осталось немного, кровных правителей. Теперь, когда твоего отца уже нет с нами… Возможно, когда-нибудь ты займешь мое место.

Незаметно для Кати рука Принца дотянулась до деревянной облицовки по периметру вестибюля и стукнула в нее несколько раз – тьфу-тьфу-тьфу, – а потом еще разок, для закрепления результата. И снова он встретился глазами с Корнеем и взглядом телеграфировал ему то же самое «тьфу-тьфу-тьфу», как бы подмигнув, не подмигивая.

Катя оторвалась, наконец, от бейджика Корнея, повернулась к Макару Филипычу и спросила задумчиво, совершенно пропустив мимо своих изящных ушей ублажительный спич о карьерных перспективах:

– Макар Филипыч, вы что-нибудь о моем отце узнали? Идут поиски?

– Конечно, – кивнул Принц, не задумываясь. – Мы все его любили. И сделаем все, чтобы найти и наказать оркских преступников.

Катя выдержала паузу, пристально изучая глаза Принца, неотрывно, не мигая. Чтобы расслышать следующую фразу, Женя застыл с искаженной вниманием физиономией, прекратил дышать и усилием воли, как ему показалось, сумел раздвинуть слуховые проходы наподобие рупора.