Влюбиться в эльфа и остаться в живых

– Привет, говорю, Женек, – Паша мотнул головой в сторону капота своего рысака. – Садись, прокатимся.

Панорамный коллаж из брутальных небритых лиц угрюмо телеграфировал Жене, что дискутировать не получится. Он тянул время, разглядывая значок на могучей Пашиной груди: «Ночные Волки. Красносельское подразделение».

– Куда это мы прокатимся?

Вместо ответа Паша потянулся к нему мясистой лапой, ухватил за ворот пуловера сосисочными пальцами и потянул книзу вместе с футболкой. Женя решил, что сейчас его снова будут бить, однако Паша бить не торопился. Изучив зачем-то Женину шею, он отпустил пуловер, поправил его и даже похлопал Женю по груди почти по-дружески. Хотя они только что поздоровались, в его глазах Женя увидел прощание, словно он только что вытянул жребий идти через минное поле, а Паша его жалел, сурово, по-мужски, но вместо него идти не собирался. Пашины манипуляции с одеждой вызвали у него бредовое предположение, что ему будут рубить голову. Ассоциативный ряд свел вместе понятия «Принц – Средневековье», «шея – гильотина».

– Скажи лучше сразу, – попросил Паша, – где она. Лучше для всех будет. Меня повысят, тебя простят. Возможно.

– Кто – где? – не понял Женя.

– Штука.

– Какая штука?

– Понятно. Тогда поехали. Допрашивать – не мой конек. Мой конек у меня между ног, – Паша пару раз внушительно рыкнул мотоциклом. Байкеры сдержанно поржали. Компания с коктейлями не обращала на них никакого внимания. На расстоянии мужчина с проездными вытряхивал табак из трех трофейных бычков на дорогую визитную карточку, чтобы изготовить из нее самокрутку.

– Держись крепче, – Паша показал ему на ручки по бокам, когда Женя устроился поудобнее. Байкеры терпеливо ждали и почти не смеялись, пока он взбирался на высокое сиденье, взбирался нарочито долго и неуклюже. Он знал Пашины привычки и тоже терпеливо ждал.

Они проехали один светофор, затем другой. Паша держался в центре стаи, между двумя колоннами братьев по средству передвижения. На третьем светофоре произошло то, что Женя наблюдал не один раз и на что рассчитывал. Когда загорелся желтый свет, байкеры замедлили ход, и только Паша поддал газу, вырвался вперед и проскочил уже на красный. За перекрестком он небрежно притормозил, дожидаясь своих. Он не оборачивался назад; лидеру не нужно убеждаться, следуют ли за ним приверженцы, иначе какой же он лидер? Упершись ладонями в сиденье перед собой, Женя оттолкнулся и соскользнул с мотоцикла, перемахнув через заднее колесо.

«Харлей» подпрыгнул, и Паша сразу обнаружил пропажу. Но пока он метался между соблазном пуститься в погоню в одиночку и инстинктом не отбиваться от коллектива, этих считаных секунд Жене хватило, чтобы нырнуть в переулок и скрыться из вида.

Когда он выбежал в большой просторный двор, огороженный домами с четырех сторон, его уже нагоняли. Разнобой раскатистых завываний мотоциклетных глоток наполнил замкнутое пространство; звуки рикошетили от стен гулкого дворового колодца и беспорядочно метались. Казалось, что количество преследователей утроилось, и они повсюду.

Перескочив низенький веселого цвета заборчик, Женя рванул напрямик, через центр двора, испещренный детскими горками, качелями, турниками и брусьями и вкопанными в землю автомобильными шинами. Не сговариваясь, байкеры разделились на две группы и помчались в объезд. Двое отставших нашли проем в заборчике и взяли курс на Женю по его же траектории. Один не успел вырулить между шинами; мотоцикл подскочил в воздух, сбрасывая наездника банданой вперед, и боком проехался по газону. Вильнув в сторону от второго, на «Урале», в допотопном шлеме и летных очках, который почти схватил его за ворот, Женя вскочил на сиденье качелей. «Урал» по инерции промчался дальше, а качели, мотнувшись вперед, вернули Женю на то же место, и он припустил в обратном направлении, оставив всех позади. Сбитый с толку Жениным маневром, владелец «Урала» попытался развернуться, но въехал в детскую песочницу и увяз. С третьего этажа уже кричали про безобразие и про «людям на работу», а на шестом возмущенно кивали целой семьей, соглашаясь с соседями с третьего.

Не добежав до арки, через которую попал сюда, Женя резко свернул в сторону, вскарабкался на хлипкие дощатые ворота с приржавевшим к засову замком и оказался на крыше первого в ряду гаражей-ракушек соседнего двора. Он обернулся. Паша занял позицию внизу, отсекая дорогу назад; он явно не оценил Женину хитрость, и теперь при поимке Жене грозила хорошая взбучка вдобавок к тому, что грозило ему позже. Пашина команда шеренгой покидала двор; скоро его будут встречать по ту сторону. Их рокот цеплялся за дома и асфальт, отказываясь ретироваться, но вынужденно волочился за ними по улице, как вереница консервных банок за свадебным кортежем.