Влюблённая. Гордая. Одинокая

Мужики стучат вилками, нахваливая мамину стряпню. От моего внимания не скрывается стремление родителей переменить тему, отвлечь Алёшу от разговоров про операцию. Мамуля держится молодцом!

– Алёшка, твой ход, – слышится голос папы из комнаты. После плотного обеда наши мальчишки решили сыграть в шахматы. – Внимательно смотри, сынок. Береги слона.

– Пап, не учи учёного! Следи лучше за королевой!

Мы переглядываемся с мамой и качаем головой: да, Алёшка стал взрослый и ершистый. Настоящий подросток.

Бойко собираю грязные тарелки со стола и, не слушая призывов мамы оставить посуду в покое, мою их. Мамуля садится за стол с чистым полотенцем наготове. Внимательно смотрит на меня, изредка отвлекаясь на звуки колких снежинок по стеклу и возгласы папы и Алешки из комнаты. Что же, наступает время расспросов.

– У тебя все в порядке, Любань? Как мальчик тот, как его…

«На старт, внимание, марш!»

– Максим. – Сглотнув горький ком в горле, произношу я. – Не для меня он, мам.

– Ох, дочка. Парень-то симпатичный! Высокий какой, широкоплечий… Я рассмотрела его, ты не думай! Когда мы с папой в банк приезжали, помнишь?

«Ещё бы не помнить!»

– Мам, мы расстались. Не хочу, чтобы он тратил на меня время. Я не смогу полюбить его. – Голос походит на жалкий писк.

Мама сдерживает тяжкий вздох, чтобы не смущать меня и вытирает полотенцем вымытые тарелки. Повисает тишина, прерываемая неприятным скрипом ткани по стеклу. Выключаю воду и ерзаю на месте, пытаясь выгнать повисшее между нами неловкое молчание.

– Иди уже, егоза, – улыбается мама. – Алиска весь день со стариками воюет. Дед Никита неделю как переболел, а рвётся помогать: двор молодым расчистил, вареников налепил. Богдан еле отобрал лопату у деда, представляешь? – всплескивает руками мамуля, а у меня сами собой губы расползаются в улыбку. Я так их всех люблю!

Я благодарно киваю маме, набрасываю старую папину куртку, опускаю ноги в валенки и выскальзываю на улицу. Снежинки мягко ложатся на землю, танцуя в свете уличного фонаря.

Я топаю по расчищенной тропинке к задней калитке, отделяющей участок Рябининых. Касаюсь озябшими пальцами металлической ручки новой калитки и привычным жестом толкаю ее. Права была мама: дед Никита расстарался на славу – широкие дорожки из тротуарной плитки и площадка перед воротами тщательно вычищены от снега.

Жизнь моей подруги Алисы с появлением Богдана превратилась в сказку. Ну как иначе назвать трепетное отношение к ней мужа? Весьма хозяйственного, смею заметить. Бьюсь об заклад, что творческий, витающий в облаках Лисёнок, до конца не оценила многих технических нововведений, внедрённых ее супругом. Я оглядываю участок Рябининых, за два года преобразившийся до неузнаваемости, и наполняюсь непоколебимой верой в любовь. Ребята не захотели переезжать в город и разменивать снегиревский климат на городской смог. И Богдан, отбросив предрассудки,  заботится о доме жены, как о собственном. Чего стоят красивейший забор из массивного дерева и камня или новые дубовые окна! О наполеоновских планах Богдана по строительству второго этажа я, пожалуй, умолчу – вы все равно не поверите! Так и вижу ваши искаженные гримасой скептицизма, моськи. Единственное, чего недостаёт дорогим мне людям – ребёнка. Алиска не может забеременеть… И каждый раз, когда я думаю об этом, перед глазами неясным образом предстаёт «супердоктор» Боголюбов собственной персоной. Наглый, рыжий, ухмыляющийся ленивой улыбкой…

Я знаю, что Мир предлагал Богдану привезти жену на обследование, только Рябинин оберегает своего Лисёнка от загребущих похотливых лап талантливого гинеколога, как от чумы.

– Любанька пожаловала! – дед Никита замечает меня через окошко прихожей. Очевидно, он собирается уходить к себе: тулуп наглухо застегнут, ушанка натянута до самых глаз. – Любаша, вам вареников домашних налепить? – огорошивает он меня, широко распахнув входную дверь и деловито складывая руки на груди.

– Деда, ты опять за своё! – раздаётся голос Лисёнка из гостиной. – Отдыхай, пожалуйста, ты нам здоровый нужен, – она ласково гладит Никиту Сергеевича по плечу. – Привет, Любанька. – А это уже бросает мне, растянув губы в довольную улыбку.

– Никита Сергеевич, спасибо вам большое. – Отвечаю старику и обнимаю Алису.

Она закрывает дверь за недовольно бурчащим дедом и нетерпеливо стаскивает с моих плеч куртку. Зелёные глаза девчонки как-то странно и возбужденно горят. Неужели…

– Пойдём скорее на кухню. – Заговорщическим тоном шепчет она. – Тетя Глаша ватрушек напекла.

Алиска тянет меня за руку в пахнущую ванилью кухню. К слову, здесь тоже все поменялось – деревянные добротные полы, современная бытовая техника и новая отделка сотворили помещение похожим на картинку из модных журналов интерьера.

– Лисёнок, ну какая ватрушка? Мама котлетами накормила. – Недовольно надуваю губы.

– Прекрати заниматься ерундой, – морщит лоб подруга. – Скоро просвечиваться будешь! Ну серьезно, сколько можно худеть?

– Да не худею я! Вот! – хватаю ватрушку с блюда и смачно откусываю. – Фкуфно…