Влюбленная поклонница

– В чем дело? – спросила я ее. – Что еще за секрет?

– Увидишь, – сказала Пиппа. – Это совершенно феноменально!

Есть у нее привычка выражаться таким образом. Пожалуй, Пиппа – мозг нашей компании. Она знает уйму разных вещей – таких, какие нормальные люди забывают. Скажем, столица штата Монтана или дата первой высадки человека на Луну. Но не вздумайте попросить Пиппу сделать что-нибудь практическое. И никогда не следуйте ее советам. Это обязательно приведет к неприятностям.

Итак, вместе с Пиппой я направилась к садовому сараю. Она постучала в дверь, но не обычно, а по-особенному: тук, тук-тук. Тук-тук-тук. Тук.

– Что это ты делаешь? – удивилась я.

– Условный стук, – таинственно сообщила Пиппа.

– Условный стук?

Мы, четверо, конечно, считаем себя компанией, но мы не такая компания, у которой есть явочная квартира и условный стук. Правда, когда-то у нас был свой код, чтобы посылать друг другу секретные сообщения, но проблема с кодом была в том, что его придумала Пиппа, и он получился таким сложным, что запомнить его смогла только она сама.

И в результате, если Синди посылала мне закодированное сообщение – ГТУСЖУКНТА Ф ЩЛПМЬ Г УСК УСКЕЧБУЭ, я должна была сначала идти искать Пиппу, чтоб его раскодировать. А к тому времени, когда я находила Пиппу и она мне переводила «Встретимся у школы в три тридцать», Синди уже так надоедало ждать меня, что она уходила домой. Это объясняет, почему мы больше такими вещами не занимаемся. Но это не объясняет, почему Пиппа стучала условным стуком в дверь сарая Ферн.

Дверь отворилась, и из-за нее появилось лицо Синди.

– Заходите, быстро, – сказала она.

Прошло несколько секунд, прежде чем я привыкла к полумраку. Свет проходил лишь сквозь пыльное окно в дальней стене. Сарай был забит обычным садовым хламом: сломанная газонокосилка, ржавые лопаты и садовые ножницы, несколько жалкого вида шезлонгов и старая, замызганная решетка для гриля.

Ферн сидела на корточках в углу, спиной ко мне.

– Вот это да! – воскликнула я, подойдя к ней.

На куче одеял, положив голову на колени Ферн, лежала собака.

Она была дворнягой или, как называет их мой отец, «винегретом». Маленькая, с длинной мордой, висячими ушами и большими карими глазами. В основном белая, но с черными и коричневыми пятнышками там и тут.

– Где ты ее нашла? – спросила я, присаживаясь на корточки рядом с Ферн и поглаживая голову собаки.

Собака посмотрела на меня своими карими глазищами, и внутри у меня что-то начало таять. Немного похоже бывает, когда Сэм хватает мой палец и зажимает его в свой кулачок. (Правда, с Сэмом я таю гораздо сильнее, но смысл, надеюсь, вы понимаете.)

– Она скулила у нашей задней двери, – ответила Ферн. – Мне кажется, она потерялась. Она очень ласковая.

– Мы назовем ее Хобо, – сказала Синди.

– А я все-таки думаю, что ее надо назвать Лафайет, – возразила Пиппа. – Лафайет гораздо больше подходит для собаки-девочки.

– Раз я ее нашла, значит, я и должна выбирать ей имя. И, значит, мы назовем ее Хобо, – проговорила Ферн.

– Ты собираешься ее оставить? – спросила я.

Ферн неуверенно посмотрела на меня.

– Надеюсь, – сказала она. – Сначала мне надо уговорить родителей. Поэтому-то я и решила позвать вас всех. Мне надо насобирать как можно больше причин, почему нам нужно завести собаку.

Пиппа и Синди тоже подошли и присели на корточки рядом с Хобо, и мы все стали ее ласкать.

– Какая-то она толстенькая, – заметила Пиппа. – Не знаю, где она раньше жила, но уж точно не голодала.

Пиппа была права. Посмотрев на Хобо внимательнее, я тоже увидела, что у нее очень толстый животик.

– Если она жила в таком хорошем доме, почему тогда она оказалась под нашей дверью, скулила и царапалась, чтоб ее впустили? – спросила Ферн.

– Наверное, она действительно потерялась, – произнесла Пиппа. – Может, нашедшему даже вознаграждение за нее обещали – кто знает?

– Не надо мне никакого вознаграждения, – сказала Ферн. – Я хочу ее себе оставить. У нее ведь нет ошейника, видите? По-моему, она просто бездомная. Вы посмотрите на ее шерсть – видно, что ее сто лет не мыли и не расчесывали. Ну-ка, ребята, давайте, помогите мне придумать побольше доводов для моих родителей, чтобы я смогла ее оставить.

– Ну и толстушка, – сказала Пиппа, поглаживая раздутое брюшко Хобо. – О господи! – воскликнула она вдруг.

– Что? – насторожилась Ферн.

Пиппа прикрыла ладонью рот.

– О господи! – повторила она.

– Что случилось? – спросили мы хором.

– Она не толстая, – проговорила Пиппа. – Она… она… это самое! Ну, понимаете – это самое! Она собирается стать мамой! У нее полный живот щенков!

Мы все уставились на Хобо. Она подняла голову и тихонько проскулила, словно говоря: «Да, правильно, перед вами собака, которая собирается стать мамой».

– Вот это номер! – воскликнула Ферн. – Как же нам быть?

Обернувшись, она посмотрела на нас:

– Я не знаю, что и как надо делать, когда собака собирается рожать.