Влюбленная принцесса

Оставалось всего несколько минут до звонка, и нам обеим надо было возвращаться в класс, но почему-то я выбрала именно этот момент, чтобы все ей рассказать. Не знаю почему. Возможно, после того как я поделилась с папой, признаться снова было уже проще, тем более Тине. И потом, я все время думала о том, что сказал папа. Ну, насчет показать парню свои чувства. Наверное, Тина – единственная из моих подруг, которая подскажет, как это сделать.

– Да, – ответила я.

Тина от волнения чуть не просыпала все, что лежало у нее в косметичке.

– Я так и знала! – воскликнула она. – Я знала, что должна быть причина, по которой ты отказывалась с ним целоваться!

У меня со стуком отпала челюсть.

– Ты тоже об этом знаешь?

– Кенни рассказал об этом Дейву, а Дейв – мне, – пожала плечами Тина.

Ну ни фига себе! А Опра еще жалуется, что мужчины недостаточно эмоциональны и не делятся своими переживаниями друг с другом. Похоже, Кенни своими откровениями компенсировал мужской половине человечества несколько веков сдержанности.

– Ну и кто он? – взволнованно спросила Тина, кидая в косметичку щипчики для подкручивания ресниц и лайнер для губ. – Этот парень, который тебе нравится?

– Неважно, – сказала я. – Все равно это безнадежный случай. У него типа девушка есть. Наверное.

Тина стремительно обернулась ко мне, махнув толстой черной косой так, что та хлопнула ее по милому круглому лицу.

– Это Майкл, да? – требовательно спросила она, снова схватив меня за руку и сжав до боли.

Я не собиралась признаваться. Я уже рот открыла, чтобы сказать «нет». Но тут вдруг у меня мелькнуло: «А почему нет? Почему я должна скрывать это от Тины? Она никому не скажет, зато вдруг поможет?» И вместо того чтобы все отрицать, я глубоко выдохнула и прошипела:

– Расскажешь кому-нибудь – убью! Поняла? УБЬЮ.

В ответ Тина повела себя очень странно. Выпустив мою руку, она принялась скакать по кругу, приговаривая:

– Я так и знала, так и знала, так и знала.

Потом она резко остановилась и снова вцепилась в меня.

– Миа, я всегда считала, что из вас выйдет чудесная парочка. Мне нравится Кенни, и все такое, но… сама понимаешь… – Тина сморщила нос. – Он не Майкл.

Ха! Вчера мне было трудно признаться папе в своих чувствах к Майклу, но это было ничто – НИЧТО – по сравнению с признанием ровеснице. Я сама не ожидала, как важно для меня окажется то, что Тина не стала надо мной смеяться и подкалывать. Она все поняла и полностью поддержала меня в моих переживаниях, и за это мне захотелось обнять ее крепко-крепко.

Но времени уже не оставалось, звонок должен был вот-вот прозвенеть. Я торопливо спросила:

– Правда? Ты не считаешь, что я веду себя глупо?

Тина фыркнула.

– Майкл – это круто! И он взрослый. – Но тут же ее лицо огорченно вытянулось: – Но как быть с Кенни? И с Джудит?

– В том-то и дело. – Я ссутулилась так, что, будь здесь бабушка, обязательно отвесила бы мне подзатыльник. – Тина, я не знаю, что делать.

Тина озабоченно нахмурила темные брови.

– Кажется, я когда-то читала похожую историю. По-моему, она называлась «Слушай мое сердце». Мне бы вспомнить, как там все закончилось…

Она не успела вспомнить – прозвенел звонок. Мы обе опоздали на урок. Но оно того стоило, я считаю. Теперь я буду волноваться не одна, а в хорошей компании.

Понедельник, 8 декабря, О. О

Обед был катастрофой. Хотя чему тут удивляться, если уже вся школа знает, что я в последние дни делала – или не делала – со своим языком. Но вышло еще хуже, чем я могла себе представить.

А все потому, что я наткнулась на Майкла возле секции с салатами. Я насыпала на тарелку свою обычную горку из нута и цветной фасоли, а он шел мимо по направлению к бургерам (несмотря на все мои старания, брат и сестра Московиц упорно предпочитают оставаться мясоедами).

Майкл поинтересовался, как я себя чувствую, а я ответила, что все в порядке. И это совершенно нормально, поскольку в последний раз, когда мы виделись, у меня изо рта текла кровь. (Прелестная картина. Я ведь всегда отлично выгляжу и сохраняю чувство собственного достоинства в присутствии человека, которого люблю.)

Потом я чисто из вежливости спросила, как все прошло у зубного. В том, что было дальше, я не виновата: Майкл принялся рассказывать, что ему поставили пломбу и что у него губы онемели от укола новокаина. Я сама недавно пережила укол обезболивающего в области прокушенного языка, поэтому с сочувствием уставилась на его губы и тут неожиданно осознала, что раньше никогда не обращала на них внимания. В смысле, я смотрела на другие части его тела (например, когда он утром заходит на кухню без рубашки, а он всегда так делает, когда я остаюсь у Лилли с ночевкой). Но я никогда не смотрела на его губы. По-настоящему. Вблизи.

Я вдруг поняла, что у Майкла красивые губы. Не то что мои, тонкие. Не знаю, можно ли так сказать про парня, но, мне кажется, если поцеловать Майкла в губы, они окажутся очень мягкими.