Влюбленная принцесса

Эту бессмысленную книгу невозможно читать. Надеюсь, автор почти ничего не заработал на ней. Надо просто спросить у мистера Дж., какие темы будут на экзамене.

Нет, это нечестно.

Правда ведь?

Воскресенье, 14 декабря, 10:00, дома

Всего сорок восемь часов до экзамена по алгебре, а я по-прежнему на первой главе.

Воскресенье, 14 декабря, 10:30, дома

Снова пришла Лилли, хочет вместе готовиться к истории мировой цивилизации. Я сказала, что мне не до мировой цивилизации, потому что я до сих пор повторяю первую главу алгебры. Тогда Лилли предложила чередовать предметы: час она меня гоняет по алгебре, час – я ее по истории мировой цивилизации. Я согласилась, хотя это нечестно по отношению к Лилли, у нее и без подготовки выходит пятерка по алгебре, а мировую цивилизацию нам обеим надо повторять.

Вот что значит настоящий друг.

Воскресенье, 14 декабря, 11:00, дома

Звонила Тина. Ее достали младшие сестренки и братишка. Спрашивает, можно ли прийти ко мне заниматься. Я сказала: конечно. А что еще я могла сказать? К тому же Тина обещала по дороге заехать в «Эйч энд Эйч»[1] за бейглами и овощным крем-сыром. И она считает, что фотки в приложении просто супер и мне должно быть плевать на тех, кто думает, что я согласилась сниматься за деньги, потому что я выгляжу нереально круто.

Воскресенье, 14 декабря, днем, дома

Майкл сказал Борису, куда ушла Лилли, и теперь он тоже здесь. Лилли права: Борис и правда слишком громко дышит. Это ужасно отвлекает.

И я бы предпочла, чтобы он не клал ноги на мою кровать, ну или ботинки хоть бы снял. Но когда я об этом заикнулась, Лилли сказала, что это неудачная идея.

Фу-у. Не понимаю, зачем Лилли парень, который не только дышит ртом, но и носит вонючие носки.

Может, он и музыкальный гений, но в смысле гигиены ему еще учиться и учиться.

Воскресенье, 14 декабря, 12:30, дома

Кенни тоже здесь. Не представляю, как можно заниматься в такой толпе. Еще и мистер Джанини решил, что самое время постучать на барабанах.

Воскресенье, 14 декабря, 20:00, дома

Лилли согласна, что после появления Бориса и Кенни вся подготовка улетела коту под хвост. И мистер Дж. со своими барабанами только усиливает ощущение дурдома. Мы решили сделать перерыв и сходить в китайский квартал съесть по дим-саму.

Отлично провели время в ресторане «Грейт Шанхай», наелись овощных дамплингов и жареной зеленой фасоли в чесночном соусе. Я сидела рядом с Борисом, и он ужасно смешил меня, переставляя посуду на столе так, что каждый раз, когда официант приносил очередное блюдо, единственное свободное место оказывалось перед нами. Так что мы с Борисом пробовали все блюда самыми первыми.

Я вдруг с удивлением поняла, что, несмотря на дурацкие свитера и заложенный нос, Борис – симпатичный и забавный. Лилли с ним здорово повезло. Она любит его, а он любит ее. Как жаль, что я не могу так же любить Кенни!

Но я совершенно не в состоянии управлять своей любовью. Поверьте, я не стала бы любить Майкла, если бы могла. Хотя бы потому, что он старший брат моей лучшей подруги, и, если Лилли когда-нибудь узнает об этом, она меня не поймет. И он уже взрослый и скоро перейдет в колледж. А, ну да, и у него уже есть девушка.

Но что же мне теперь делать? Я не могу заставить себя полюбить Кенни, как и не могу сделать так, чтобы он меня разлюбил.

И кстати, он так и не пригласил меня на бал и даже не упомянул об этом ни разу. Лилли считает, я должна сама позвонить ему и прямо спросить, идем мы или нет. Хватило же мне смелости разбить телефон Ланы. Так неужели я побоюсь позвонить собственному парню и спросить, собирается ли он приглашать меня на танцы?

Но телефон я расколотила сгоряча, можно сказать, в порыве страсти, а все, что связано с Кенни, оставляет меня совершенно бесчувственной. Где-то в душе я понимаю, что и сама не хочу идти с ним на танцы, я даже рада на самом деле, что он молчит. Да, это чувство спрятано где-то очень глубоко, но оно есть.

Так что в ресторане мне было очень весело с Борисом, но и тягостно из-за Кенни. А потом стало совсем тоскливо, когда подошли две маленькие девочки – местные американские китаянки – и попросили у меня автограф. Я в этот момент разворачивала печенье с предсказанием, а они протянули мне ручки и приложение к «Таймс» с моими фотографиями.

Мне серьезно захотелось немедленно покончить жизнь самоубийством, только непонятно было, как это сделать, разве что проткнуть себе сердце палочкой для еды.