Влюбленная в масона

– Я не буду больше касаться этой темы, Майкл, но имей в виду, что с этого момента я внутренне считаю себя абсолютно свободной. Нет, я не ухожу от тебя. Более того, я люблю тебя все так же сильно. И может быть, даже еще сильнее, чем раньше. Но в этом проявляется мой отказ от всех рамок и парадигм. Ты абсолютно прав – мы с тобой ничего не должны друг другу, и именно в этом сила нашего союза, именно поэтому наша любовь не ослабевает, как у большинства людей, а только становится сильнее. И именно поэтому, чтобы сохранить силу нашей любви, я с этой минуты считаю себя абсолютно свободной и имею право на другие отношения. Ради наши великой любви.

– Ты абсолютно права, Кэт. Я тебя понимаю. И люблю тебя. И никогда никого другого не полюблю. – Он помолчал пару секунд и добавил: – Если я и женюсь когда-нибудь еще раз, то только на тебе.

– Майкл, ты же сам понимаешь, что это не навсегда. Тебе было бы лучше вернуться к жене, – часто говорила ему Кэт.

– Кэтрин, ни тебе, ни мне никто не нужен, поэтому если нас все устраивает, то зачем что-то менять? К тому же мы все равно работаем вместе, ведем миллион разных проектов. А если ты кого-то встретишь, я тебя отпущу. – Эти разговоры они вели регулярно.

В один из дней Кэтрин проснулась с тягостным ощущением. Уортер, как истинный трудоголик, всегда уезжал рано, поэтому по утрам они не пересекались. Кэтрин налила себе кофе и открыла утреннюю газету: чашка выпала из ее рук.

С первый полосы на нее смотрел Джордж: в помятом костюме, в котором пошел на прием, с несколькими ссадинами на лице; фотография была явно свежей. Кэтрин принялась быстро читать. В статье говорилось о том, что в Австрии, в подвальных помещениях Центральной библиотеки были найдены живые люди, среди которых был и канцлер, и Джордж, и много женщин и детей. Оказалось, что в подвалах находилось старинное бомбоубежище, спроектированное еще во время войны, и его существование хранилось в строжайшей тайне. Спас всех именно Джордж – только он, благодаря своему положению, знал о наличии бомбоубежища и имел представление о примерной карте подвальных помещений. Благодаря ему, всем без вести пропавшим удалось выжить.

Статья завершалась сообщением о том, что канцлер с завтрашнего дня возвращается к своим полномочиям, и первым делом наградит Джорджа за верность и отвагу, предложив должность своего заместителя.

«Господи боже, что же он подумает, прочитав мой материал, если его увидит…» – Сердце Кэтрин готово было разорваться на части. Она не могла думать ни о чем, кроме него.

Вечером пришел Уортер. Тогда, в самолете, Кэтрин без подробностей рассказывала ему про Джорджа, так что он все понял.

– Не думал, что придется отпускать так быстро, но тебе надо поехать к нему и поговорить, Кэт.

Кэтрин знала, что он прав. Она сама понимала, что им надо поговорить, но после выхода статьи девушка была уверена, что он ее не простит.

Через несколько дней Кэт пришла посылка. На дне небольшой коробки она нашла браслет, тот самый, который потеряла в библиотеке, и короткую записку от Энн: «Джордж просил вернуть его вам на память. Прощайте».

Кэтрин надела браслет, разрыдалась и тут же купила себе билет на самолет. Она понятия не имела, что скажет Джорджу и как будет пытаться его вернуть. Ей было все равно, ведь главное – снова увидеть его и услышать его голос. Все остальное не имело ровным счетом никакого значения.

* * *

Выйдя из аэропорта, Кэтрин направилась к вызванной машине. Открыв дверь, она поняла, что перепутала такси: внутри уже кто-то сидел.

– Извините, – быстро сказала она и, даже не взглянув, начала закрывать дверь.

– Садись, Кэт, я подброшу тебя, куда скажешь. – Кэтрин замерла, ведь этот непринужденный легкий тон она узнала бы из тысячи. – Ты же знаешь, как близко я подобрался к канцлеру, стал де-факто его правой рукой. Мне кажется, тебе просто необходимо вернуться и продолжить свое расследование.

Часть II

Глава 9

Кэтрин и Джордж вернулись в поместье. Кэт, приняв решение вернуться в Австрию практически за секунду, ничего с собой не взяла, но ей было все равно. Мужчина, занимавший все ее мысли, был рядом, живой, а все остальное не имело ровным счетом никакого значения.