Влюбленная

Он лежал на кровати в углу комнаты. Томас и София были правы, я действительно проделал над ним большую работу. Его лицо представляло собой пестрый коллаж из фиолетового и желтого. Большинство его черт было едва различимо за опухшей и поврежденной кожей. Он уставился на меня своим единственным здоровым глазом, все еще умудряясь выглядеть бесстрашным.

— Итак. — Мой голос мог бы заморозить воду.

Он тяжело вздохнул:

— Итак.

— Давай покончим с этим. Ты хотел меня видеть. Ну, вот я. — Последовала пауза.

— Мне жаль, Себастьян.

Он не смог бы удивить меня больше, даже если бы попытался. Мои руки крепко сжались, и я сделал два больших шага к нему, пока не оказался достаточно близко, чтобы почувствовать его дыхание на своей коже.

— Жаль? Вот почему ты попросил меня прийти? Чтобы извиниться? Мне не нужны твои извинения, Эван! Мне нужны ответы! — Я понял, что кричу, но мне было все равно. Мне нужен был какой-то выход для всего кипящего во мне гнева, иначе он снова вырвется наружу через мои кулаки.

Он вздрогнул, но выражение его лица оставалось серьезным.

— Я ценю это. Я не собираюсь притворяться, что от этого становится лучше. Все, чего я хочу, это чтобы ты понял — все, что я делал, я делал в лучших интересах группы.

— Ты не можешь решать, что лучше для группы. Это решать не только тебе, — выплюнул я.

— Может быть и нет, но я не видел другого выхода. Она — обуза, Себастьян. И теперь ты тоже. То, как ты отреагировал, когда ее похитили, что ж, совет не может позволить себе такую слабость. Особенно не со всем остальным, что происходит. Поэтому я сделал то, что считал необходимым.

Струйка дискомфорта потекла по моему позвоночнику.

— Что ты имеешь в виду под всем остальным? Ты несешь ответственность за все остальное.

Его глаза расширились.

— Ты не можешь быть серьезным.

— Я смертельно серьезен. Ты только что признался, что пытался убить нас обоих, но ожидаешь, что я поверю, что это не ты пытался похитить Софию?

Он сел выше, подняв голову как можно ближе ко мне.

— Возможно, я некоторое время беспокоился о тебе, Себастьян, но ничего не предпринимал по этому поводу до той ночи с людьми Антона на конспиративной квартире. И Бог мне свидетель, я, блядь, определенно не имел никакого отношения к Чарли и Саймону. Они были моими друзьями.

Теперь его голос звучал громче и был полон убежденности. У меня от этого закружилась голова.

— Так если это был не ты, то кто?

— Я не знаю, но они все еще там.

— Ты лжешь, — сказал я, но думаю, что это было больше для меня, чем для него. Уверенность в его глазах пронзила меня насквозь.

Он изучал меня.

— Может и так. Верь во что хочешь. В данный момент для меня это не имеет большого значения. — Его глаза сузились. — Но, когда все это рухнет вокруг тебя, не говори, что я тебя не предупреждал.

Я смотрел на него несколько секунд, мой разум и желудок скрутило как одно целое. Мне отчаянно хотелось не верить ему, но какая у него была причина лгать? Даже если бы он убедил меня, он не мог думать, что это принесет ему снисхождение. Не было никаких оправданий для попытки убить брата. Возможно, он просто издевался надо мной, напоследок бросив «пошел ты» на всякий случай, но, если бы это было так, он был лучшим актером в мире. Кроме того, чувство тошноты в моем животе становилось все сильнее с каждой секундой.

По правде говоря, все, что он говорил, имело смысл. Мы с Эваном никогда не сходились во взглядах, но его преданность группе граничила с ревностью. Даже с тем, что мы считали доказательством, прямо перед нами, я все еще не мог по-настоящему увидеть, как он все это делает. Добавьте это к несоответствиям, которые София подняла ранее в машине, и сомнения только усилились.

Если он говорил правду, то кто-то еще хотел навредить группе. И это означало, что мы все еще были в опасности.

Включая Софию.

Я выскочил за дверь, прежде чем понял это, мой телефон уже был у меня в руке. Она в безопасности. Сейчас она, наверное, уже спит в доме, а рядом с ней расставлена вооруженная охрана. Но когда телефон продолжал звонить, по мне пробежал холодок, непохожий ни на что, что я когда-либо чувствовал раньше.

Десять гудков. Двадцать.

Ответа не последовало.

С отчаянием, сжимающим мои легкие, я повесил трубку и позвонил снова. Ничего.

Она не отвечает, потому что потеряла сознание. Все.

Я набрал номер Трея, но он сразу попал на голосовую почту. С сердцем, колотящимся в груди, как бешеный барабан, я помчался назад, чтобы найти Томаса.

— Кто все еще в доме? — Спросил я.

Он отшатнулся, когда я подошел ближе, как будто увидел что-то ужасное на моем лице.

— Какого черта? Что случилось?

— Дом, — повторил я, едва слыша его вопросы. — Кто там?

Он облизнул губы.

— Ив все еще должен быть, я думаю.

Я набрал номер еще до того, как он закончил фразу, и через несколько гудков трубку снял Ив.

— Где София?

Последовала пауза.

— Себастьян? Что ты имеешь в виду? Она ведь с тобой, не так ли?

Я закрыл глаза и прерывисто вздохнул. Этого не может быть.

— Она возвращалась в дом с Треем, — медленно сказал я, мой голос дрожал. — Она должна была быть там час назад.