Влюблённые

– Эйлин, – хмыкнув, ответил Эйдан. – Сказала, что напишет все, что надо будет сделать, а нам остаётся только сыграть так, чтобы все поверили.

– И почему я не удивлён, что это идея Эйл? Но, – Алан многозначительно замолчал, подняв вверх указательный палец, – я всегда знал, что ты один из моих если не лучших, то самых талантливых учеников, Эйдан. Я практически поверил в то, что ты настоящий федерал! Но над выдержкой ещё надо работать. Тебя выдают детали. Хотя с походкой ты справился блестяще. Настоящий примерный агент. Солнцезащитных очков только не хватает. Чтобы ходить в них даже ночью.

Алан хотел было ещё что-то сказать, но вместо этого крякнул: его прервал пронзительный вопль декана, сопровождавший семью Маккензи актёра уже который год:

– Маккензи! Быстро ко мне в офис!

***

Конец сентября подкрался к Александру Куэрво незаметно. Он вошёл на цыпочках и напомнил о себе звонками начальства, упрёками родителей и бьющимся в глаза розовым телефоном Эйлин Маккензи. Нет, наверняка у неё был нормальный чехол, – просто именно в тот день она решила позлить его, выбрав самое стереотипное, что мог придумать ее мозг. Уголки губ Алекса дёрнулись в ухмылке – он выкинул его вчера. Как и книгу, что читал перед ее приходом.

Озеро блестело в свете полной луны, отбрасывая на берег маленьких зайчиков. Деревья раскачивались, вызывая у подвыпившего Алекса тошноту. Машину он оставил у дороги, предпочтя весь путь пройти на ногах, проветривая голову. Осеннее твидовое пальто не грело так, как сжатая в руках бутылка. Ссора с родителями и очередная попытка затащить его в семейный бизнес снова закончилась побегом из дома. Как же он жалок – двадцать пять лет, а все еще живёт с родителями и пляшет под их дудку.

– Какой сегодня отвратительный день, чтобы утопиться в этом озере. – Александр упал на холодный песок, залпом отпивая из обмотанной бумажным пакетом бутылки пиво. – И ни одного ограничителя. – Он скользнул взглядом по покосившимся, блестящим от слизи на них деревянным настилам. – Они даже мостки не поменяли. И как обычно не сделают ничего, пока не случится еще одна смерть. И почему кто-то должен умереть, чтобы эти жирные толстосумы начали шевелиться?

– И тебе добрый вечер, Александр.

Он вздрогнул: чуть поодаль от него замаячила рыжая макушка, а затем яркие золотистые глаза обвели его внимательным взглядом. Лана Блейк. Как иронично встретить ее именно здесь, там, где несколько недель назад они оба стояли над черным бездушным мешком. Интересно, а у Ланы Блейк была душа? Или ее пустой отстранённый взгляд, полный презрения и безразличия ко всему вокруг результат дыры внутри?

Отсалютовав Лане бутылкой, Алекс сделал еще глоток.

– Какие люди. Что, неужели принесла еще одну табакерку, чтобы показать ее мне?

– Пресс-папье.

– Прости что?

– Это было пресс-папье. И если понадобится… – Лана замолчала на несколько мгновений, прежде чем продолжить: – я сделаю это снова. Будет очень жаль, если ваш висок не переживёт еще одного падения с лестницы. Наверно, было очень больно?

Рука Алекса дёрнулась, и он едва смог удержать пальцы, чтобы не дотронуться до пульсирующего болью виска. Уродливая гематома, несколько дней в больнице и наседка-мать впились в его память своими когтями. Удар у Ланы был поставлен хорошо, и желания проверять снова Алекс не испытывал.

– Ну разумеется. Вы все думаете… ик… обо мне одно и то же. Неудачник. Бледная тень старшей сестры. Зазнавшийся урод без души. – Он хмыкнул, выливая в горло последние капли тёплого пива, и поморщился: большей гадости он в жизни не пробовал. Мысленно, он поставил себе галочку никогда не покупать алкоголь у ирландцев. – Вы даже не смотрите на меня. Как будто меня здесь и нет. Скажи, я действительно настолько уродлив?

Алекс повернулся в сторону Ланы, но она уже смотрела перед собой, обхватив руками колени и слабо улыбалась. Ее взгляд пробегался по поверхности озера, и девушка раскачивалась из стороны в сторону в такт шумящим за их спинами деревьям. Челюсть Ланы была напряжена: Алекс видел как под кожей двигаются мышцы, когда она неслышно скрежетала зубами под его взглядом.

Грустно вздохнув и посмотрев на пустую бутылку, Алекс откинул ее в сторону и повалился на землю спиной. Облака уже начали расходиться, открывая мириады прячущихся за ними звёзд.

– Молчишь? – вырвалось молочным облачком сквозь его губы. – Ну и продолжай молчать. Ведь все мои проблемы – это исключительно мои трудности. Нет друзей? Это твои трудности, Алекс. Твою игрушечную машинку сломали? Это твои трудности, Алекс. Давать свои игрушки чужим людям нельзя, Алекс. Увлекаешься машинами? Что за идиотское занятие для Куэрво, Алекс?! – ворча от бессильной злости, выплюнул он. – Как я мог забыть, что моя жизнь – это исключительно мои трудности? Ничего вы не понимаете. Вы все. Вам не плевать только на себя.