Влюбленные

— Ох, девочка! — рассмеялась Вера Антоновна и привлекла к себе Нину. — Слова зачастую всего лишь облатка для горьких пилюль. Вот и у тебя есть подруги. Пройдут годы, и тебе интересно будет узнать, как-то сложились их судьбы, что с ними. Не из зависти, по-человечески интересно… А ее приезд ко мне — это «блистательный триумф»: на плечах — накидка из соболей, платье из моднейшей ткани; у подъезда — своя машина… А вспомни-ка ее разговор: «Люба Зуева скопила деньжат на чешский гарнитур, но квартирка так тесна, что и поставить некуда… У Гали Новак муж вернулся из Воркуты, а человек, который его оклеветал, работает в том же учреждении, и Анатолий запил с обиды». Всех перебрала. Всех! И она, разумеется, самая удачливая…

— Тетя Вера, она же искренне их жалела! Когда заговорила о Гале, даже заплакала.

— Да? — Вера Антоновна с чуть заметной улыбкой глянула на племянницу и не стала ее разубеждать.

В приоткрытую дверь заглянули Эдик и Зоя.

— Мы уже повторили…

— Иду, иду, — и Нина продолжила урок, но думала совсем о другом.

«А мне Алла Ивановна понравилась. Ласковая, трогательная. Богато одета — ну и что? Разве это плохо? А может, тетя Вера завидует ей, потому так и говорит?..»

— Нина! Опять к телефону! — Вере Антоновне не нравятся эти звонки, отрывающие ее от работы.

— Алло… — Нина прикрыла мембрану ладошкой. — Маша, это ты? Я выхожу.

Быстренько переодевшись, Нина выбежала на улицу и увидела стоящую возле арки «Волгу». Маша, пригнувшись, с заднего сиденья помахала Нине тонкими пальцами и сама открыла дверцу. Завидно красивая, в меховой накидке, со свежей прической в виде плотно уложенных, чуть изогнутых перьев. За рулем сидел Стась, ее постоянный спутник. Поэт. Это его машина. Сухопарый, рослый, с короткой стрижкой жестких волос. Толстый свитер с голубыми крестами по белому полю придавал ему вид скандинава.

Стась повернул голову назад и спросил глазами: «Куда?»

— Сейчас посоветуемся с Ниной.

— Если вам все равно, то я бы хотела в зал Чайковского, на вечер фортепианной музыки… Что, вам не хочется? Опять я предлагаю что-то провинциальное?

Стась перевел взгляд на Машу.

— Сегодня в Доме кино просмотр английского фильма. На широкий экран он, возможно, и не выйдет.

— А нас туда пустят?

— Ну, если я предлагаю… — и Маша обменялась улыбкой со Стасем. — А на концерт мы сходим завтра. Сейчас заедем в кассу и возьмем билеты. Вези нас через центр.

По сторонам поплыли серые вечерние здания. Двигалась пестрая плотная толпа. Кабина отражала шумы, и в ней было уютно, даже тихо. Вот и Девичье Поле. Нина, прильнув к стеклу, увидела ту аллею, где они встречаются с Костей. Среди суматошной московской жизни эти встречи для нее совсем особенные: они — оазис-островок, сохранившийся от детства, когда все было иначе, когда и время текло в десять раз медленнее.

Как хорошо, возвращаясь усталой с лекций, остановиться и поговорить о птицах, о Кувшинском, о разных смешных случаях из школьной жизни, позабыв на время, что надо бежать в библиотеку, в магазины, чтобы помочь тете Вере по хозяйству. С каждой встречей Нине хочется видеть Костю все чаще и чаще, и она уже жалеет, что он приходит на Девичку через день, а то и через два.

«А что, если он еще позвонит?»

Был такой момент, когда она готова была остановить машину и вернуться домой.

На Манежной площади в глазах зароились тысячи огней, разноцветные рекламы Аэрофлота с контурами сверкающих лайнеров, освещенные окна гостиницы «Москва». Машина развернулась и, мягко покачиваясь, поплыла по улице Горького.

Приятно, откинувшись на сиденье, смотреть на неоновые витрины, где блестящие сумочки, зонтики, точеные трости, шляпы, перчатки разбросаны как бы невзначай, а изящные манекены своими позами говорят: если и есть что в жизни важное, так это — умение хорошо одеваться и быть всегда элегантным. Мощные прожектора с крыш, точно глаза циклопов, заливают голубоватым светом квадраты площадей, памятники на них. Небо — без звезд и синих разрывов — нависло серым потолком над коридорами улиц, оно не манит ввысь, в туманную неопределенность, — не потому ли все интересы людей сосредоточились внизу, на конкретном: люди толкутся у прилавков и касс, в тесных гардеробах кафе, что-то тащат, что-то жуют…

Но вот толпа, словно в нее кинули какой-то реактив, все больше выкристаллизовывает внутри себя парочки, — влюбленные у кинотеатров, влюбленные под деревцами на бульварах… Заботы, часы ожидания позади, и можно спокойно глянуть друг другу в глаза, безмолвно спросить: каким ты стал за время разлуки? Изменился? Все тот же? Или же просто: кто ты?..

* * *

Прыгая через две ступеньки, Костя спустился в вестибюль, где его поджидали Ладо и Денис.