Влюбленные безумны

Она буквально выбежала из комнаты, такой сильной оказалась тошнота. Грудь болела, и казалось, распухла, будто искусанная пчелами. К тому же Александра сделалась капризной, раздражительной и порой с трудом себя сдерживала. Ей хотелось накричать на сестру или на графиню Елену Алексеевну, сказать им что-нибудь злое, гадкое.

На следующий день Александра застала свою камеристку в слезах.

– Что случилось, Вера? – мягко спросила она.

Камеристка только плакала и молчала. Александре с трудом удалось от нее добиться, что причиной этих слез была графиня Елена Алексеевна. Вчера вечером та вызвала к себе камеристку мачехи и стала задавать ей вопросы, какие порядочные люди никогда не посмеют задать.

– О чем же она тебя спрашивала? – допытывалась Александра.

– Ваше сиятельство, я не могу… – плакала Вера.

– Да говори ты, наконец! – потеряла терпение она.

– О женском…

Выходит, Софи что-то заподозрила. И тут же донесла Елене Алексеевне. А та принялась допрашивать несчастную камеристку.

«Она не посмеет мне навредить. Пока отец дома, Элен никак себя не выдаст. А что будет, если Алексей Николаевич опять уедет? Я останусь одна, с этими двумя фуриями, которые меня ненавидят, беременная. На кого же мне рассчитывать?» Ей стало страшно, инстинктивно она схватилась руками за живот.

– Ваше сиятельство, вы, выходит, и в самом деле… Ребеночка ждете? – уставилась на нее камеристка.

– Молчи об этом, слышишь?

– Да я за вас в огонь и в воду! – воскликнула Вера, схватив ее руку и горячо целуя.

– Когда я тебя попрошу, ты мне поможешь?

– Конечно, помогу, ваше сиятельство!

«На кого еще я могу рассчитывать?» – задумалась Александра. Рассказать все мужу она не посмела. Элен – его дочь, да и доказательств у Александры нет. В присутствии отца графиня Безобразова ведет себя так, будто они с мачехой лучшие подруги! Лицемерка! Впрочем, чего еще можно ожидать от женщины, вся жизнь которой прошла в высшем свете? Как ни ищи, здесь не найдешь настоящего чувства и не услышишь ни слова правды. Все лгут, притворяются, а под маской светской учтивости скрывают зависть, а порою ненависть, как в случае с графиней Безобразовой. От Элен всего можно ожидать.

… Прошел месяц с того дня, как Александра узнала счастливую весть. В начале мая был назначен концертный бал в Зимнем дворце, по названию зала, в котором он будет дан. В отличие от большого, николаевского бала, открывающего сезон, круг приглашенных на малые балы, концертный, а в особенности эрмитажный, был гораздо более узким, только придворные кавалеры и дамы да важные чины с женами, общим числом около семисот человек. Тут уж дамы вволю могли пощеголять своими драгоценностями и модными туалетами из Парижа, за которые опасались в огромной толпе, собирающейся на том же николаевском балу.

Они с графом получили два приглашения. В одном, для нее, был указан подъезд Их Императорских Величеств. Чтобы не возникло суеты и путаницы, на бал съезжались согласно чинам и занимаемым при дворе должностям, и Александре, как статс-даме цесаревны, назначен был соответствующий ее рангу подъезд, Алексей Николаевич же должен был войти во дворец через Министерский, с набережной. Дворцовый этикет на сей счет был строг.

«По повелению Их Императорских Величеств обер-гофмаршал имеет честь известить о приглашении во вторник, 5-го мая сего года к девяти часам на бал в Концертном зале Зимнего дворца…

Дамы в длинных вырезных платьях.

Кавалеры: военные и гражданские в парадной форме и лентах; придворные кавалеры, кому следует, в чулках и башмаках», – в который уже раз перечитывала она.

«Примечание…»

Все дело было в этом злосчастном примечании! «Зимний дворец, Их Императорских Величеств подъезд» у нее. И Министерский у мужа.

– Сколько же это будет продолжаться? – с возмущением посмотрела на него Александра.

– Пока мне не дадут следующий чин, – насмешливо улыбнулся граф.

– Давно уже надо было дать! Все об этом говорят!

– Но государь делает вид, что не слышит.

– Ты должен попросить у него аудиенцию.

– Друг мой, перестань. Мне по средствам содержать не один экипаж, а несколько. И государь это прекрасно знает. Ты поедешь на бал в новеньком ландо, которое я тебя подарил.

– Ах, да! – она от досады прикусила губу.

Узнав о ее беременности, муж сделал щедрый подарок: ландо с отделкой из золота и черного бархата, элегантный и необыкновенно изящный экипаж со складной крышей, на мягких рессорах, мечта всех великосветских дам. Он был выписан графом из Германии и стоил сумасшедших денег. Элен, узнав об этом, метала громы и молнии.

– … поедет со мной.

– Что? – она невольно вздрогнула.

– Я говорю, мой друг, что дочь поедет со мной. Ты сегодня рассеянна, наверное, это следствие твоего положения, – граф счастливо улыбнулся. – Елене Алексеевне необходимо развеяться, она что-то грустна в последнее время.

Александра вспомнила, что и графиня Безобразова получила приглашение на бал. Зато Софи рыдала взахлеб: она не ехала.