Влюбленные скитальцы

– Ну-ну, спокойно, мальчик. Спокойно, – похлопал Джейк коня, не упуская из виду трупы и одновременно окидывая быстрым взглядом окрестности. Кто бы это ни сделал, его тут нет. Джейк слез с лошади, взял за поводья, подошел к распростертым телам. При первом взгляде на них у него возникло смутное чувство, что эти люди ему знакомы. Украшенные серебром ковбойские штаны, шпоры и широкополые сомбреро убитых сразу же навели на мысль о мексиканских седлах лошадей без всадников. Ромеро и Санчес! Джейк знал это еще до того, как повернул тела носком сапога, чтобы взглянуть на лица.

Дело запутывалось. Кому понадобилось убивать их? Джейк знал, что кроме него никто не шел по пятам Хайеса. Так кто же это сделал? Хайес не стал бы убивать этих двоих – это были люди Васкеса, представлявшего мексиканское звено в контрабанде оружия. Интересно было бы посмотреть, как Хайес будет объяснять их смерть Васкесу, который отправил с ним этих парней для «защиты своих интересов», ясно давая понять, насколько он не доверял Хайесу.

Васкес был очень богатым мексиканским аристократом, землевладельцем – или делал вид, что является таковым. Скорее всего, он представлял собой ожесточенного революционера, который занимался доставкой кольтов для соратников. Многие партии оружия направлялись Васкесу, поэтому сейчас в армии не хватало револьверов. Джейк помнил, как важно хорошо выполнить задание, поэтому промедление недопустимо.

Но нельзя забывать и об опасности, грозящей Джесси. Ее следовало найти как можно скорее; для него это было важнее, чем успех операции по поимке контрабандистов. Она спасла ему жизнь, а теперь это должен сделать он. Ей позарез нужна его помощь, а этим двоим, лежащим на земле, уже ни к чему. Джейк сел в седло и, объехав убитых, бросил на них последний взгляд. Он вовсе не чувствовал к ним сострадания – по его мнению, они принадлежали к той же категории, что и Хайес. Но не давал покоя вопрос, кто их убил и почему. Логичнее всего предположить, что это дело рук кого-то из банды Хайеса. Джейк чувствовал: неясный факт связан с тем, кто два дня тому назад вытащил его из погреба и приволок к дверям хижины Джесси, пока он был без сознания. Это мог быть только человек из банды Хайеса, скорее всего, один и тот же.

Нет, все слишком невероятно, размышлял Джейк, направляясь по следам банды. Потом в глаза бросилось золотое кольцо и Джейк улыбнулся, – а вот это совсем невероятное приключение! Просто не верилось, что он встретил Джесси, на следующий же день женился на ней, обменявшись всего одним-двумя целомудренными поцелуями, несмотря на то, что спал рядом две ночи и на третий день знакомства потерял ее. И Джейку было тяжко сознавать, что жену у него похитили. Джесси совершенно невинный ребенок, думал он, хоть и стала замужней женщиной в восемнадцать лет.

Большие карие глаза с темными ресницами, шелковистые волны каштановых волос, маленькая съежившаяся фигурка в жутком подземном ходе, полные груди с розовыми сосками – все эти впечатления проносились в памяти Джейка. Он почувствовал, как растет в нем гнев и такое неуместное желание иметь ее. Это уже никуда не годится, подумал Джейк, надо избавиться от стремления обладать ею. Эта девушка заслуживает лучшего: ей столько пришлось испытать за последние дни, – но что он может ей дать?

Самым необходимым теперь для Джейка было освободить Джесси, уберечь от Хайеса и от себя, вернуть ей прежнюю жизнь, где у нее появилась бы возможность найти любящего мужа, который дал бы ей все, что она хочет, стал бы опорой и был достоин ее. Нет, кольцо на пальце ничего не значит. Эта женитьба была обманом, к которому пришлось прибегнуть обоим, ее не желали ни он, ни она.

Сжав коленями бока лошади, Джейк направил ее вперед. Сам черт не поможет Хайесу и его банде, если кто-нибудь тронет Джесси хоть пальцем. Джейк понимал, как важно сохранить спокойствие и трезвость духа, чтобы вытащить Джесси и выйти самому из этой переделки живым и невредимым, но не мог усмирить ярость, сжимавшую сердце.

Глава 8

– Ну же, пошел, ты, лопоухий увалень! Вперед, чертов мешок с костями и с парой ослиных ушей! Лучше бы я ехала на бизоне! Нет, не найти на благословенной Богом земле существа более упрямого, чем миссурийский мул! Я зажарю тебя на обед, если ты не будешь шевелиться!

Мул поводил длинными ушами то взад, то вперед, ничто более не указывало, что он слышит угрозы Берты или чувствует удары хлыстом по своему крестцу, когда она пытается заставить поживее идти вперед. Красное лицо и спутанные волосы Берты красноречиво говорили об огорчениях, которые ей доставляло такое средство передвижения. Отдавая должное мулу по кличке Пит, она и сама не знала, почему так привязалась за последние восемь лет к нему. Даже никогда не называла его по имени – он этого не заслуживал. «Мул» – и все, хватит с него.