Влюбленный д'Артаньян или пятнадцать лет спустя

После этой тирады Пелиссон стал бледен, как смерть.

– И наконец, я – изобретатель.

– Изобретатель?

– Я создал летательный аппарат. Пока что он еще не летает, но полетит.

– Вы совсем как Леонардо да Винчи.

– Вот именно. Благодаря всем этим свойствам, а также еще четвертому, которое я вам сейчас назову, я являюсь близким другом его высокопреосвященства.

– Каково же четвертое свойство?

– Я великий христианин.

– Что вы подразумеваете под этим?

– Среди моих предков двое святых, из них одна пастушка.

– Прелестно!

– Шесть епископов.

– Более чем достаточно.

– Я б стал кардиналом, пожелай я этого.

– Пожелайте, дорогой господин Пелиссон, пожелайте, и тогда вы дадите мне какое-нибудь славненькое аббатство в Гаскони. Я облекусь в плащ и научу монашков обходиться со шпагой.

– Не могу, увы.

– Почему же?

– По второй причине, о которой я вам уже сообщил.

– Женщины?

– Да.

Пеяиссон де Пелиссар был в это мгновение так мрачен, что д'Артаньяну стоило большого труда сохранить серьезность.

– Это не мешает мне, впрочем, быть в отличных отношениях со святым престолом. Его святейшество подарил мне на именины в праздник святого Гонзаго пару своих туфель.

«Не намек ли это на то, что Ришелье пожелал меня подковать? Не сделали ли меня без моего ведома обувщиком? Нет, не думаю, из-за этого в меня не стали б палить из мушкета» – промелькнуло в голове у д'Артаньяна.

– Но если существует вопрос о туфлях, то существует и вопрос об их размере.

«Вот это другое дело, – подумал мушкетер. – Мы уже ближе к цели».

– И что же происходит?

Глаза Пелиссона заволокло дымкой, и в них замерцали адские огоньки.

– Вот мы сидим за ужином…

«Тысяча дьяволов, – пронеслось в голове у д'Артаньяна, – от обуви он перешел к гастрономии».

–  Каковы сейчас обстоятельства, чтоб утолить аппетит в Европе? Главный едок называется Габсбург, у него двойная голова и двойной желудок. В этот желудок провалились уже Испания, Неаполь, Сицилия, Милан, Австрия, Богемия, Венгрия, Фландрия.

–  Это мне известно. Два года назад я отобрал у него Аррас.

Не обратив внимания на эту чисто гасконскую похвальбу, Пелиссон де Пелиссар продолжал:

–  Еще один сотрапезник называется Бурбон. У бедняги всего лишь Франция.

–  Тоже лакомый кусочек.

–  Да, ибо, обладая Францией, он обладает Гасконью, гром и молния! Той самой Гасконью, откуда мы оба родом. А еще плоскогорье Оверни, где родятся солдаты с головой столь крепкой, что их не берет обычная пуля. Чтоб размозжить им череп, приходится обращаться за особой рудой в Швецию.

Господин Пелиссон осушил третий стакан.

– Явная или тайная, но война ведется с, 1618 года. Таким образом, двадцать четыре годика мы уже лакомимся за столом, трапеза для целого столетия, а то и для двух.

– Как вам будет угодно! У меня нет свинцовых копий и трюфельных полей. Чтобы жить, мне нужна война.

– Остаются еще турки.

– Недавно я пустил одного ко дну.

– Протестанты.

– Олухи царя небесного.

– Ба! Все устроится. Вы знакомы с Урбаном VIII?

– Нет.

– Вам следует его посетить.

– Мне?

– Да, вам.

– И что он мне скажет?

– Он вручит вам договор о всеобщем мире, имеющий силу на три столетия вперед и подписанный самыми влиятельными монархами Европы.

– Выходит, войны не предвидится до середины XX века?

– Окончательно и бесповоротно.

– Но через триста лет можно будет начать снова?

– Весьма вероятно.

– В ту пору я буду слишком стар для этого, – со вздохом заметил д'Артаньян.

– Я же сказал: вам предстоит важное дело.

– Что же мне делать с этим договором?

– Передадите его кардиналу Ришелье вместе с личным посланием папы.

– И это все?

– Да, все.

Д'Артаньян призадумался. Желая освежить его мысли, Пелиссон де Пелиссар протянул мушкетеру стакан с вином и наклонился с его уху:

– Скажите, не обмануло ли меня зрение, когда я сюда входил?

– Что вы имеете в виду?

– Некий дворянин в постели, а также две особы прекрасного пола…

– Весьма возможно.

– Кто эти дамы?

– Вы непременно желаете знать это?

– Да.

– А вот не скажу.

– Отчего же?

– Оттого, что вы необычайно богаты, и это всегда нравится девушкам.

– О!

– Есть и другая причина: вы слишком хороший христианин и вам надо дать возможность побороться с дурными наклонностями.

– Так, так!..

– И, наконец, третья причина, – продолжал невозмутимый д'Артаньян, – вы несомненно понравитесь девушкам, как вы мне об этом уже сообщили.

– У девушек бывают слабости. Но я силен.

– И, наконец, еще одна, самая веская: ваш знаменитый летательный аппарат, если его капельку щекотнуть, сможет вдруг взлететь и тогда вы без дальних разговоров похитите обеих красавиц.

С этими словами д'Артаньян поклонился Пелиссону де Пелиссару и вышел из комнаты.

XII. РАБЮТИНАДА

То, о чем бедняга Иелиссон не был осведомлен вовсе, наши читатели знают лишь отчасти.

В течение пяти столетий Рабютены были самыми большими насмешниками во всей Бургундии.

Роже, которому в ту пору стукнуло двадцать четыре, принадлежал к младшей ветви этой знаменитой семьи.

Хотя он пристрастился к воинскому ремеслу, причуды и проказы интересовали его куда больше.

Но отец нашел средство против повесы-сына, велев ему жениться на Габриеле де Тулонжон, дочери губернатора Пиньероля.