Влюбленный д'Артаньян или пятнадцать лет спустя

— Бедное дитя, — продолжая Портос, — стало сетовать на жестокость своего мужа, ее пугало, что придется идти пешком оставшуюся часть пути, она сетовала и хныкала не менее четверти часа. Муж не произнес в ответ ни слова, но внезапно глянул ей в глаза и весьма выразительно произ­нес: «Раз!»

Слушатели замерли в восхищении.

— Он был с ней счастлив два года, пока она не умерла от лихорадки.

— Что касается меня,— холодно заметил Атос,— то я стал бы воспитывать женщину в назидание кобыле.

— Если женщина досаждает мне капризами,— продол­жал Портос, — то я не упрекаю ее, не делаю замечаний, не хмурю брови, но едва появится раздражение в голосе, холо­док в обращении, как я исчезаю на всю неделю и кучу себе в удовольствие в соседнем городке. И если по приезде меня не встречают улыбками и не обращаются со мной ласково, то я отправляюсь на целый год в Париж и предаюсь там самому низкому разврату.

— О, Портос, в вашей компании разврат не бывает низким.

— Я делаю все, что мне нравится, — пояснил Портос.

— Ну а вы, д'Артаньян? Почему-то вы ничего не сказа­ли о женщинах, — заметил Арамис, зорко глянув на мушке­тера.

Д'Артаньян бросил на присутствующих самый удивлен­ный взор, на какой был способен.

— Я, господа? Женщины? Нужен изящный футляр, что­бы поместить туда женщин. А мой — это ножны шпаги, не более.

— Брависсимо, д'Артаньян! — воскликнул маршал.— Если на вас нападет меланхолия, вы нанесете мне визит в мрей резиденции в О-Суаль, откуда вам откроется вид на Пиренеи, на мои порты Сет и Бордо, на мои леса в Ландах, вид, знаете ли, превосходный.

— И все эти земли принадлежат вам?

— Более или менее. По титулу или по праву наследства. Но я никогда не требую их обратно. Вы ж понимаете, что Пиренеи принесут мне одну только войну, а леса в Ландах — сплошные пожары. Что же касается портов,то на правах своих ленников они присылают мне рыбу. Когда у меня в избытке морских угрей, соли, китов, кефали, барабульки,

сардин, кашалотов, тюленей, чтоб вскипятить уху, я счи­таю что вполне удовлетворен.

— Что это значит, Планше? Какая-то странная колымага… В самом деле, громоздкая черная карета остановилась

перед харчевней, где расположились мушкетеры.

Два лакея распахнули дверци этого экипажа — помеси бретонского баула с хлебной печью.

Содержимое соответствовало вместилищу. Это была да­ма пятидесяти-пятидесяти пяти лет, источавшая запах му­скуса, в фиолетовом платье, в плаше и вуалях.

— Не из Бордо ли ее прислали? — полюбопытствовал д'Артаньян, — она до крайности похожа на кита.

— Когда я путешествовал по Африке, — заметил мар­шал, — я встречал местных царьков в таком одеянии.

Китиха, приблизившись, была опознана присутствую­щими по речи:

— Дорогой мой, я мечусь взад и вперед по окрестностям чтоб вас отыскать. А вы вместо того, чтоб сражаться, пиру­ете тут с непонятными людьми.

На глазах у всех Портос приподнялся, но то был уже не прежний Портос: росту поубавилось и не было ширины в плечах.

— Моя дорогая, — произнес он, — это мои друзья, чьи подвиги вам известны. Граф де Ла Фер, шевалье д'Эрбле, шевалье д'Артаньян. И… — И тут голос Портоса окреп, ибо он рассчитывал на звучность титула, — маршал Пелиссон де Пелиссар, победитель в битве при Рокруа.

Супруга Портоса, уже хорошо известная читателю под именем госпожи Кокнар, изобразила на своем лице изы­сканную улыбку. От ее кружев исходил тошнотворный за­пах желчи и петрушки одновременно.

— Извините, господа, но это большой ребенок. Если бы я постоянно не следила, надел ли он жилет и съел ли свой гоголь-моголь, с ним происходили бы ужасные вещи. Нет, он не может жить со мной врозь,— продолжала она, ласко­во обвивая рукой Портоса. — Не правда ли мой цыплено­чек?

— Разумеется,— подтвердил Портос,— разумеется.

— Не ел ли он часом паштета из косули? От этого у него на шее вскакивают чирьи, приходится выдавливать их по

очереди. Прошлой зимой была буквально целая эпидемия, следы сохранились. Покажи свои шрамики, мое счастье.

— Мадам,— произнес д'Артаньян,— если господину дю Валлону было бы угодно показывать нам шрамы, приобре­тенные на полях сражений, то не хватило бы целого дня.

— Как это вам удалось найти меня, дорогая? — осведо­мился Портос, обрадованный внезапным вмешательством д'Артаньяна.

— Ах, скрытный негодник! — состроила глазки госпожа дю Валлон. — А Мушкетон?

— Предатель! — прогремел Портос.

— О, сначала он не желал говорить. Но я заперла его и держала четыре дня без пищи. На пятый он сдался.

— Пять дней… Я прощаю его, — сказал Портос.

— А теперь пора домой. Наши родственники будут с визитом в конце недели, соберется множество ребяти­шек, нужно показать им парк и покатать на себе вместо лошадки. До свиданья, господа. Господин маршал, при­мите мои лучшие уверения. Надеюсь, вы окажете нам честь и отдохнете у нас, господа, если обстоятельства приведут вас к нам.

— Да,— с пылом воскликнул Портос,— да, приезжайте к нам, дорогие друзья!

— Мы приедем,— отозвался д'Артаньян, исполненный жалости к плененному гиганту.