Влюбленный Дракула

— От правды невозможно ни убежать, ни спрятаться, Мина. Пытаясь сделать это, мы обрекаем себя на поражение. Правда так или иначе сумеет отыскать или нагнать нас. Так что тебе лучше сесть и спокойно выслушать то, что я намерен тебе рассказать.

Хотя я пробежала всего несколько шагов, сердце мое бешено колотилось, а в висках шумела кровь. Несмотря на все доводы графа, мне хотелось избежать тягостного прозрения, но я слишком ослабела, чтобы повторить попытку бегства. Мы уселись на большом сером камне, на котором я часто сидела в детстве, наблюдая за течением.

— Когда Вивьен была девочкой, ее звали Уна, что на старом ирландском языке означает «единство», — приступил к рассказу граф. — Уинифрид — всего лишь английская форма этого имени. С младых ногтей она отличалась непокорным нравом и чувственностью. Она не желала подчиняться своему суровому и властному отцу и пренебрегала всеми запретами, которые налагают на женщину религия и мораль. Когда она забеременела, это стало для ее родных сокрушительным ударом. Впрочем, надо полагать, они были готовы к подобному повороту событий, ведь в округе почти не осталось мужчин, не познавших любви Уны. Так что никто, в том числе и сама Уна, не знал, кто отец ребенка. Что касается отца самой Уны, твоего прадедушки, он решил отослать дочь-блудницу с глаз долой, предварительно объявив ее умершей. Он происходил из англо-ирландской семьи и обладал состоянием, которое позволило ему поместить Уну в одну из лондонских клиник и оплачивать ее содержание там. Ребенка, твою мать, он воспитал в самых строгих правилах, надеясь таким образом избавить девочку от власти дурной наследственности.

— Мать рассказывала мне, что наследство, оставленное дедушкой, дало ей возможность поместить меня в школу, — заметила я.

Все мои помыслы были поглощены Вивьен. Я пыталась представить, какое впечатление произвела бы на меня безумная старуха, знай я, что она доводится мне бабушкой.

— Нет, за твое обучение платил я, — донесся до меня голос графа. — Твоя мать, убежав из дому и обвенчавшись с человеком низкого звания, привела своего деда в ярость. Он немедленно лишил ее наследства, так что после его смерти она не получила ничего. Мне пришлось похлопотать, чтобы убедить ее: дед оставил ей капитал, предоставив право пользоваться процентами. Сумма была невелика, так что ни у кого не возникло ни подозрений, ни желания прибрать деньги к рукам.

— Значит, учиться в школе мисс Хэдли я смогла лишь благодаря тебе?

— Я счел эту школу наиболее безопасным местом для тебя, — кивнул граф. — Оставаться и дальше с матерью тебе было ни к чему, а забрать тебя я не мог. Ты была слишком мала и не готова к подобным потрясениям.

Мысли мои упорно возвращались к Вивьен и ее рассказам.

— Скажи, Вивьен и в самом деле водила знакомство с феями? Или она выдумала все это, лишившись рассудка?

Быть может, я тоже лишилась рассудка и живу в плену своих фантазий, хотелось спросить мне.

— Все, о чем тебе рассказывала Вивьен, происходило в действительности, только не с ней. Она всю жизнь слушала истории о сидхах и в конце концов вообразила себя их героиней. Но сами рассказчики ничего не выдумывали.

«А я, что я пережила наяву и что — во сне?»

— Как ты думаешь, откуда Уна узнала о сидхах? — продолжал граф, не ответив на мой беззвучный вопрос. — От своей матери, которая обладала большим могуществом. Магический дар нередко проявляется через несколько поколений. Уна страстно желала обладать им, но дар сам избирает достойных. Он пренебрег Уной, но избрал тебя.

— От всего этого у меня голова идет кругом, — призналась я, соскальзывая с камня. В чувствах моих царил полный сумбур, и я не представляла, как от него избавиться. — За каких-то полчаса мне пришлось узнать, что мой прадедушка запер свою дочь в сумасшедшем доме, а мой отец пытался меня убить. Славная у нас была семейка, ничего не скажешь!

— Твой отец тебя боялся. А ты долгие годы боялась сама себя.

К обуревавшему меня ужасу примешивалось облегчение, ибо тайны прошлого, так долго меня томившие, наконец были раскрыты. Но потрясение было столь сильным, что я опустилась на землю, уронила голову на колени и разразилась рыданиями. Некоторое время граф молча наблюдал за мной, потом подошел, осторожно поднял мне голову и отер слезы с моего заплаканного лица. Но этого было слишком мало, чтобы меня успокоить.

— А миссис О'Дауд, кто она такая? — дрожащим голосом спросила я. — За ней ты тоже наблюдаешь с тех пор, как она появилась на свет? Может, с ее отцом ты тоже разделался?

В ответ на все мои выпады он лишь улыбнулся с невозмутимостью святого.

— Неужели ты ревнуешь, Мина? В те времена, когда я вступил с этой особой в непродолжительную связь, ты еще не появилась на свет.

Я почувствовала себя полной идиоткой. В самом деле, не могла же я рассчитывать, что он будет хранить мне верность на протяжении семи столетий? Избегать женщин все то время, пока я была мертва?