Влюбленный Дракула

Доктора, не ожидавшие встретить здесь еще одного, к тому же чрезвычайно воинственного противника, в замешательстве переглянулись.

— Прекрати, Моррис! — завопил Сивард. — Ты сам не знаешь, в какую переделку ввязался! Убирайся отсюда, пока цел.

Он попытался оттащить рассвирепевшего Квинса от поверженного врага, но справиться со здоровенным американцем оказалось не под силу. Квинс продолжал дубасить Годалминга, а тот мотался под его кулаками, словно тряпичная кукла. Пистолет, который лорд так и не выпустил из рук, неожиданно оказался направленным на Сиварда. Заметив, что прямо в лицо ему смотрит черное дуло, доктор отскочил в сторону.

Фон Хельсингер предусмотрительно отступил к дверям, взгляд его выпученных жабьих глаз метался от дерущихся на графа. Джонатан сделал несколько шагов по направлению к Квинсу, как видно, намереваясь унять его, но граф бросил сквозь зубы:

— Не суйтесь не в свое дело, Харкер.

— Вы правы. Мое дело — увести отсюда Мину.

Джонатан сжал мою руку, но граф слегка коснулся его плеча:

— Не сейчас.

Я заметила, как Джонатан сморщился и дернул плечом. По всей видимости, ему пришлось собрать в кулак всю свою энергию, чтобы скинуть руку графа.

«Нужно точно знать, когда настает момент для вмешательства в людские дела».

Хотя существовавшая между нами связь прервалась, я по-прежнему слышала его беззвучный голос. Он был исполнен горечи и обиды, и я поняла, что вновь нанесла своему возлюбленному глубокую рану.

Охваченный яростью Квинс, не получая отпора, все сильнее входил в раж.

— Это тебе за Люси, — приговаривал он, пиная ногами врага, который оставил всякие попытки сопротивляться. Квинс, несомненно, превосходил Годалминга физически, к тому же был охвачен ненавистью. Сивард кружил вокруг него, пытаясь выбрать момент и оттащить прочь от жертвы, но американец так яростно размахивал руками, что доктор то и дело боязливо отскакивал прочь.

Мой взгляд был прикован к пистолету в руках у Годалминга. Квинс, казалось, забыл о том, что пистолет может выстрелить. Меж тем пальцы Артура по-прежнему сжимали курок. Я понимала, мишенью случайного выстрела может стать каждый из нас. Оставалось лишь надеяться, что Годалминг выпустит пистолет. Однако он никак не желал расставаться с оружием, проявляя достойную удивления цепкость.

Квинс орудовал кулаками, не давая передышки ни себе, ни врагу. После очередного сокрушительного удара Артур выронил пистолет, тот скользнул по полу и оказался у ног фон Хельсингера. Доктор проворно схватил оружие.

Моррис не обратил на это ни малейшего внимания. Судя по всему, он был полон решимости добить Годалминга.

— Моррис, опомнись! — крикнул Сивард, напрасно стараясь придать своему дрожащему голосу уверенные докторские нотки. — Если ты его убьешь, тебе придется об этом пожалеть.

— Прошу, останови его, — повернулась я к графу.

Артур, погубивший мою лучшую подругу, не вызывал у меня никаких чувств, кроме ненависти, но мне вовсе не хотелось быть свидетельницей того, как человека забивают до смерти.

«Прошу, прекрати это», — повторила я, на этот раз мысленно и подкрепила просьбу взглядом.

Я знала, только граф может остановить избиение. Но в ответ он бросил на меня равнодушный взгляд и ничего не предпринял.

«Это не мое дело», — прозвучал в моем сознании его бесстрастный голос.

Граф повернулся и взглянул на фон Хельсингера, сжимавшего пистолет в трясущихся руках. Я думала, он собирается ударить Квинса пистолетом по голове и спасти Годалминга, но вместо этого он отступил на два шага и начал целиться в графа. Медленно, словно не понимая, что делает, старый немец принялся спускать курок. Похоже, он не ожидал, что курок пойдет так туго. Ему даже пришлось использовать оба пальца. Дуло пистолета меж тем моталось в воздухе. Шанс на то, что фон Хельсингер попадет в цель, был ничтожен, но он мог поразить любого из нас.

— Отойдите в сторону, Харкер, — взвизгнул фон Хельсингер. — Сейчас я пристрелю этого дьявола.

«Смотри на меня, Мина, — раздался в моем сознании беззвучный приказ. — Смотри на меня».

Пистолет в руках фон Хельсингера приковывал мой взгляд, но ослушаться графа было невозможно, и я перевела глаза на него.

По губам его скользнула едва заметная улыбка. В следующее мгновение прогремел выстрел. Джонатан схватил меня за плечи и оттащил в сторону. Я не видела, в кого или во что попала пуля. Когда эхо выстрела стихло, я поняла, что тошнотворные звуки кулачных ударов прекратились. Квинс оставил свою жертву и вскочил на ноги.

Фон Хельсингер дрожал как осиновый лист, глаза его, казалось, вот-вот выскочат из орбит. В руке он по-прежнему сжимал пистолет с дымившимся дулом. Глаза графа сияли так ярко, как никогда прежде.

— Ничего не кончено, Мина, — произнес он, глядя на меня. — Конец никогда не наступит.

«Нам принадлежит вечность», — безмолвно добавил он.