Влюбленный призрак

С трудом разлепив веки, я приподняла гудящую голову от подушки и с удивлением обнаружила, что прямо в пальто лежу поперек кровати в спальне Марка. Из распахнутого окна в комнату струился зимний холод. Залетавший ветер парусом надувал занавеску и осыпал пол снежинками.

Не сразу удалось вспомнить, что после похорон Владислав привез меня в квартиру к своему боссу. Поездка в автомобиле с тенью, коконом окутавшей авто, казалась самой долгой за всю мою жизнь.

– Вот ты где! – раздалось совсем рядом. – А я решил было, что ты опять сбежала.

Я повернулась к Марку. Его высокая фигура выделялась на фоне освещенного дверного проема. Взгляд скользнул по расстегнутому пальто, темному галстуку, остановился на лице. Сердце невольно екнуло от страха, и лишь через секунду я осознала: в нем только человеческие, а не звериные черты!

– Спасибо, – едва слышно выдохнула я, от облегчения прикрывая глаза.

Даже не представляю, что бы мне оставалось делать, если бы единственный мужчина, сумевший затронуть в моей душе скрытые струны, стал похож на чудовище.

– Ты не разулся, – для чего-то забрюзжала я. – Наверняка и в доме натоптал!

– А ты не разделась и завалилась в кровать, – не остался в долгу хозяин квартиры.

– Тут ты прав, – я спустила ноги на пол и с сочувствием спросила: – Ты в порядке?

Марк ничего не ответил. Пройдя в спальню, он сел рядом со мной, устало ссутулившись.

– Совершенно точно я не в порядке, – наконец произнес он, рассматривая покрасневшие от холода руки. – Ты можешь ему передать, что только последний эгоист мог заставить всю семью пройти через такое испытание! Он совершенно безответственный тип!

– Его больше нет со мной, – призналась я. – Он ушел.

– Получается, Леша нашел покой, как ты и мечтала?

– Получается, так. Только еще получается, что, похоже, сам-то он хотел остаться.

Марк озадаченно нахмурился.

– Ясновидящая сказала мне, что твой брат ищет покоя. Это была неправда. С его уходом все стало только хуже.

– Хуже?

– Не заставляй меня рассказывать, – я вздохнула и даже выдавила жалкую улыбку. – Не хочу, чтобы ты решил, будто я совсем рехнулась.

Некоторое время мы молчали, примиряясь с мыслью, что с сегодняшнего дня все изменилось.

– Вот, – Марк вытащил из внутреннего кармана пальто сложенный вчетверо листок. – Мне надо было проверить одну теорию.

Развернув рисунок, я увидела очередной набросок из личной экспозиции Алексея. Художник изобразил меня испуганной, бледной, с паникой в глазах – такой, вероятно, он увидел меня на кладбище, над могилой. Из ворота пальто торчала черная в мелкий серый горох блузка, на носу – очки. Невольно я дотронулась до круглого ворота шелковой блузки в горох.

– Твоя теория подтвердилась? – догадываясь, что мы пришли к одинаковому выводу, спросила я.

– Подтвердилась. При жизни Леша так и не нашел тебя, – тихо вымолвил собеседник. – Я догадываюсь, из-за чего он стремился остаться. Он был помешан на своей незнакомке из снов.

– Почему ты так решил?

– Может, потому, что прежде он вообще не рисовал женщин? – Марк обнял меня за плечи и привлек к себе. Я послушно прижалась щекой к колючему пальто.

– Ни разу?

– Никогда. По каким-то понятным лишь ему причинам он работал только с мужчинами, – Протаев едва ощутимо дотронулся губами до моего виска и пробормотал в растрепанные волосы: – Такое случалось, что мы выбирали одних и тех же женщин… Ничего страшного.

Мы больше ни о чем не говорили. Для разговоров требовались силы, а события слишком длинного, как дурной сон, дня измотали обоих.

Мы оба понимали, что больше не расстанемся.

* * *

Неделю после похорон я не решалась выйти из квартиры Марка даже на лестничную клетку. Однако добровольное заключение не могло продолжаться вечно. Внешний мир настиг меня в лице Ирины Протаевой, привезшей документы об отказе от наследства Алексея.

Женщина пулей ворвалась в квартиру, быстро стянула шубу и, не разуваясь, пронеслась в гостиную. По начищенному до блеска полу протянулась дорожка фигурных следов от сапог.

– Ничего страшного, что я в обуви? – заметив, как меня перекосило, извиняющимся тоном уточнила она.

Мы обе являлись гостьями в доме Марка, поэтому пришлось выдавить натянутую улыбку.

– Все в порядке, – старалась избегать прямого взгляда в лицо Ирине, из вежливости я предложила: – Заварить кофе?

– Лучше чай, – охотно согласилась она, раскладывая бумаги на столешнице барной стойки. – Я замерзла.

Визитерша исподтишка следила за женщиной, захватившей власть на кухне младшего брата. Ее взгляд чуть не пробуровил дырку у меня между лопатками.

– Твой чай, – я повернулась, держа в руках полную кружку обжигающего напитка, и едва не отшатнулась.

Лицо гостьи, милое и приветливое еще минуту назад, приобрело пепельно-белый цвет. Под глазами возникли угольно-черные круги, на губах торчали толстые разорванные нити. Казалось, будто Ирине зашили рот грубыми стежками, но она резко разорвала шов. Именно такой видел старшую сестру и рисовал на жутком портрете Алексей.

Сохраняя самообладание, я поставила чашку перед гостьей и устроилась на высоком стуле.

– Показывай, где подписывать.