Влюбленный скрипач (сборник)

Не будь Татьяна известной певицей, ничего бы и не было. Мало ли у нас ДТП, пусть даже и со смертельным исходом? И милиции, и следователям и без них работы хватает. Но журналисты, конечно, тут же подняли вокруг «трагической гибели звезды российской эстрады» невероятный шум, первые полосы таблоидов пестрели заголовками «Смерть на взлете», «Кто погасил звезду?» и так далее в том же духе. Телевидение не отставало: на ток-шоу с наслаждением копались в подробностях семейной жизни Татьяны и на все лады смаковали злополучную фразу Яны «спасибо тебе, господи».

В общем, скандал вышел громкий. «По факту смерти» завели уголовное дело, которое тут же было «взято на контроль» какими-то министрами и чуть ли не Администрацией Президента. Само собой, ни о каком свадебном путешествии – а Яна так о нем мечтала! – уже и речи быть не могло. Дом осаждали журналисты, «представители правоохранительных органов» жаждали объяснений.

Серенький невзрачный следователь был похож на гриб-дождевик. На очень старый гриб-дождевик – только тронь, и пыльное облако запорошит все вокруг. Нет, ну правда – что это за следователь? То ли дело красавец Домогаров в «Марше Турецкого» – от одного вида преступники в штабеля должны складываться. С повинными в зубах. А этот? Редкие мышиные волосики, мятое личико – и захочешь, не запомнишь, – пиджачок, обсыпанный перхотью. И росточку какого-то невразумительного, едва из-за стола видно. Натуральный гриб.

«Гриб», однако, ухитрялся смотреть на длинноногую, стильную – от острых каблучков до дорогой, как бы небрежной «салонной» прически – Яну свысока. Снисходительно так, даже жалостливо.

– Присаживайтесь. Ну-с, Яна, – он покопался в бумажных россыпях на ободранном столе, – Сергеевна, какие отношения были у вас с потерпевшей?

Потерпевшая? А, это он про Татьяну.

– Нормальные, – Яна повела совершенным плечом, обтянутым совершенной же шелковой блузкой.

– Ай-яй-яй! А свидетели вот говорят, что вы ее ненавидели. Вам в детском саду не объясняли, что врать нехорошо? А вы врете. Да еще следователю. Да еще с первого же слова.

– Я не ходила в детский сад, – вырвалось у Яны.

– Ну да, ну да, – следователь закивал головой. – Бонны, гувернантки, да?

«Зачем, ну зачем я это сказала, – подумала Яна. – Ведь он же откровенно издевается: мол, я такой серенький, а ты такая райская птичка, а хозяин-то положения я! Ладно, надо только перетерпеть этот допрос, а этот гриб пусть тешится своей властью, это недолго».

– Значит, признаете, что вы погибшую ненавидели?

– Ну, признаю. А что, мне ее обожать надо было? Она меня без отца оставила!

– Понятно, понятно. Бедная сиротка, значит. – Следователь окинул скептическим взглядом ее безукоризненный наряд и усмехнулся. – Тормоза сами догадались испортить или подсказал кто?

– Что?!! – Яна от изумления чуть со стула не свалилась.

– Ну как же! Вы ее ненавидели и решили убить.

– Да вы что? Ну да, я ее ненавидела, да, обрадовалась, когда сказали, что она погибла. Может, и нехорошо чужой смерти радоваться, но это же не преступление.

– Радоваться чужой смерти – не преступление, – следователь… улыбался. Радостно так, с удовольствием. – А вот готовить чужую смерть – это уже преступление. Ну так? Я спросил, тормоза испортить сами догадались или подсказал кто?

– Тормоза?! Да я к ее машине и близко не подходила!

– Ай-яй-яй, опять врете. А свидетели говорят, что не только подходили, а и, – он опять радостно улыбнулся, – и как бы это сказать, посягали на нее.

Яна вспомнила, как после визита к отцу долго стояла во дворе, разглядывая Танькин алый «Ягуар», как от ее пинка – ну не сдержалась, да – взревела «Ягуарова» сигнализация, и почувствовала, что ей не хватает воздуха. Как будто что-то медленно, но неумолимо сжимает ее горло. Черт! Он же просто издевается надо мной, играет, как кошка с мышкой!

– Ну пнула я ее как-то раз. А тормоза не трогала! И вообще… Она ж гоняла на своей тачке как сумасшедшая! Что, не могла сама разбиться?

– Могла, Яна Сергеевна, могла, конечно, – улыбка следователя стала уже настолько сладкой, что, казалось, с обвислых щечек сейчас закапает сахарный сироп. – А вот с этим что делать?

Он ловко выхватил из-под вороха бумаг слегка помятый серебристый брусочек с кнопочками, нажал…

– Надо, чтоб она сдохла! Чтоб она в лепешку расшиблась!.. Вот бы ей тормоза испортить? Или рулевую колонку? Это же совсем не трудно? И никто не догадается – ведь гоняет на своей тачке как сумасшедшая!

– Ну как? Узнаете? Ваш голос?

Яна глядела на серебристую коробочку – диктофон? откуда? – как на скорпиона.

– Я… я ничего не делала…

– Может, сами и не делали, – покладисто согласился следователь. – Как же такими ручками в грязных железках ковыряться? Можно ведь маникюрчик попортить. Жениха попросили?

– Иосиф тут ни при чем!