Влюблённый в себя

— Ты не умрёшь от нехватки воздуха, он не позволит, — продолжил звучать голос Гуамру в моей голове — но твои лёгкие будут сжиматься и испытывать боль всё больше и больше, до тех пор, пока она не станет невыносимой. Ты попытаешься вздохнуть и твоё тело начнёт наполнятся, ядовитой для человека, водой озера. Она, как слабая кислота, будет постепенно, день за днём, если ты выберешься, разъедать твои органы. Если ты всё же сможешь сдержаться и не захлебнёшься, то повреждения лёгких от неестественного состояния станут не обратимы и даже если ты всплывёшь, выжить уже не сможешь. Так или иначе конец печальный. Поэтому поторопись. Это отродье дало тебе несколько дополнительных минут, не трать их на меня.

Первое, что всплыло в моей голове «нужно будет потом поблагодарить его». Без воздуха было действительно очень некомфортно, постоянно хотелось сделать вдох. Кира говорила, что иногда общается со своей душой в разных воплощениях, когда ей плохо или нужна помощь. Для меня видимо, хоть и спланированная той ведьмой, это та самая ситуация. Я сосредоточился и закрыл глаза, «помоги» проговорил я мысленно. На дне впадины вода оказалась куда холоднее и тело начало стынуть, мешая мне сосредоточиться. Ноги постоянно путались в верёвке и желудок начинал болеть от её сдавливания. Нехватка воздуха действительно играла свою роль, и я зажал нос рукой что бы не начать им дышать. «прошу» прозвучало снова у меня в голове. Я чувствовал себя, как космонавт в невесомости, привязанный трубкой к вот-вот зовущейся ракете, полететь бы к дому, да якорь не даёт.

— Якорь не пуповина, можно обрезать в любое время, — какой душевный, хриплый голос, тот же голос, что сопровождал меня в пещере, когда меня чуть не задушила змея.

— Нужна помощь, — подумала я спокойным тоном.

— В чём?

— А что не заметно?

— Ну не знаю, может тебе скучно, и ты так развлекаешься, — усмехнулся мужчина.

— Скорее осмысливаю доверие к друзьям, — съязвил я, — но боюсь времени на всех не хватит.

В груди началась боль, возможно, она усугублялась тем, что меня недавно чуть не задушили, а может время, счёт которому я потерял, шло куда быстрее, чем я представлял.

— Страх удел слабых, но все люди по своей природе слабы, — в голове послышался голос того, кто говорил из зеркала передо мной в пещере, — и он даёт силу тем, кто с ним борется. Отпусти страх смерти, она всё равно неизбежна и естественна.

— Представь, что ты умер, — послышался другой голос.

— Представь своё естество без тела, которого уже нет, — послышался голос так похожий на мой детский.

— Представь места, в которых уже бывал, — сказал другой, словно на ухо.

Я постарался вспомнить, но вместо этого в моей памяти стали всплывать картины из чужого прошлого. Отрывки с женой и детьми, отрывки странствия в горах, празднования побед в белых каменных замках. Это были фрагменты жизней тех, кто жил до меня.

Я увидел деревянный дом из брёвен с поветью посреди пшеничного поля. Во дворе стоял деревянный колодец, а за домом высокая, крепкая, как сторожевая башня, красовалась мельница с распахнутыми длинными лопастями. Неподалёку паслись пара коров, бегали курицы, гуси и маленькая светловолосая девочка в потёртом красном сарафане и босыми ногами. Она рассыпала по двору корм для птиц, из мешка, который был чуть ли не больше неё самой. На крыльце дома я заметил спящего волкодава, сильно похожего на того, что недавно меня защищал. Ещё один вылез из будки и потопал в сторону девочки с сонным видом. Из-за дома вышел мужчина, радом с которым тоже шло косматое, серое чудовище. Это был тот человек, с кем я говорил в пещере, тот кто защитил меня, это был прошлый я. Даже не нужно вглядываться, чтобы увидеть сходство в нашей походке, манере и любовью почесать косматого пса за ухом.

— Жизнь одна, а судеб море, — я слышал глубокий, хриплый мужской голос — позволь, я научу тебя прожить одну из них так, чтобы ни о чём не жалеть?

Мне прилетел довольно сильный щелбан по лбу в реальности, и я резко открыл глаза. Передо мной был мельник. Полу призрачный, из его тела исходил солнечный свет и заставлял всё тело сиять золотыми красками. За его спиной были всё те же лица, что я видел в зеркалах в пещере, но теперь они были во всю свою стать и от каждого из них исходило солнечное сияние, и тепло. Все они были искренне счастливы и довольны. Хотя это немного странно, ведь в данную минуту я фактически был на краю жизни и смерти. Гуамру осторожно плавал среди них, каждому заглядывая в лицо.

Мельник вплотную приблизился ко мне с широкой улыбкой и моими смеющимися глазами.

— Одна душа, много сердец, нескончаемый поток мысли и ничтожная сила, — говорил он, держа передо мной сложенные в подношении пустые, но горящие светом, руки — прими себя, как есть, ибо другого не будет.