Влюблённый в себя

— Знать будет только Син. Мы будем в ближних пределах города, так, что сможем в любой момент рвануть к вам.

— Ты, конечно, соображаешь, Рафаил, но безумно раздражаешь.

— Такова моя натура.

— Ты, я так понимаю в курсе о планах, — вздохнула она.

— В общих чертах.

— Эти черты немного изменились, — продолжила Кира, — по центру похоже начали глушилки включать. Сину нужно будет время что бы с этим разобраться, так что спектакль продолжится завтра.

— Хорошо, я понял, — вздохнул я, подходя к скамьям возле дома. Мы приехали слишком рано, так что я решил выждать во дворе, — как вы там?

— Весело, — безрадостно ответила она, — Марк и Син начинают съезжать с катушек, продумывая наши планы на ходу. Уже было несколько сигналов. Санни съездил безуспешно, вернее, там всё путём. А вот я буквально отнимала нож у одного парня, что бы он вены не вскрыл. Бедолага только недавно вышел из псих больницы, лечился от зависимости, вроде, а тут на тебе, из-за сбоя потерял новую работу, не связался с курирующим психологом, дак ещё и баба какая-то собирается писать заявление на него, не понятно по какому поводу. Нервишки сдали у паренька.

— Сейчас с ним всё в порядке, — забеспокоился я.

— Да, — резво ответила Кира, — Марк подыскал ему работу по знакомым, а Фил провёл лёгкую беседу. Напоили чаем и отправили спать.

— Но мы же не сможем всем раздать работу.

— Будем сражаться сколько сможем. Но есть ещё кое-что — она замялась — это я наверно позже расскажу, когда сама пойму.

— Ладно, — потянулся я, — тогда на связи.

— Вот именно Раф, на связи, помни об этом, — Кира бросила трубку.

Мы просидели минут пятнадцать. Мики начала кутаться и зажиматься, сырой ветер обдавал коду рук и щёк. Я приобнял её пытаясь немного согреть, а может просто успокоить.

На горизонте показался тот мужчина. Его было сложно пропустить в той оранжевой куртке, волочащего за собой автомобильное кресло.

— Это же тот бездомный, — удивилась Мики завидев его.

— Ну, как оказалось, не такой уж он и бездомный, — начал я подниматься к нему на встречу, — мы остановимся у него.

Мики непонимающе хлопала глазами.

— Быстро вы, — подошёл он к нам, — или это я задержался. Зашёл за тортиком. Нужно же гостей встретить, — он улыбнулся и бодро пошагал к подъезду, возле которого потом оставил кресло. Мы последовали за ним.

Глава 12 (Чугунные ворота)

— Мы справимся с этим, вместе. Только не сдавайся, — я стоял рядом с Мики, глядя на потрясающий вид из окна сталинской высотки.

— Женщина никогда не сдастся, если рядом с ней сильный мужчина, — улыбнулась она, глядя на осенний пейзаж, украшенный золотыми бликами солнца, пробивающегося сквозь тучи.

Было всего около трёх часов дня и этот день казался бесконечным. Наступавший холод создавал туманную дымку над остывающей землёй. У крыш летали птицы, среди которых виднелись, тяжёлые, как Боинги, вороны. Смотря за окно, можно было подумать, что жизнь мирно течёт свои чередом, но мы знали, это не так.

В квартире, где мы находились, были непомерно высокие потолки и окна. Распашные двухстворчатые двери из дуба сочетались с массивной, строгой корпусной мебелью. Стеллажи вдоль одной из стен были от пола до самого верха заполнены книгами. Тяжёлые тёмно-синие стены, с еле заметным рисунком, были украшены картинами в кружевных золотых рамах. На них были не привычные глазу изображения: женские ноги в мохнатых когтистых тапках, нарисованные синей ручкой, картина из брызгав краской, напоминающая пламя конца света, чисто белое, с еле различимыми чертами и алыми губами, лицо ребёнка, на фоне таких же алых, но потёкших роз. Светло-бежевый мягкий гарнитур был усыпан яркими подушками, на которые уже пристроил свою голову Муха, выпрашивая залезть на диван. Высокие белые потолки поднимали в верх массивную хрустальную люстру. Из этой концепции выбивалось лишь старое красное кресло. Дерево на ручках уже стёрлось, в некоторых местах были протёртые дыры с торчащими нитками, в него хотелось усадить бабушку в больших очках, длинной юбке и с пряжей. В дальнем углу я заметил дополнение этой композиции в виде ажурного, пыльного торшера.

К нам в комнату вышел высокий, лысый мужчина африканской принадлежности. Он был одет в чисто чёрный костюм с жилеткой и белой бабочкой, на ногах были белоснежно белые кроссовки. Улыбнувшись белоснежно белой улыбкой, он поставил ярко красный сервиз, видимо с чаем, судя по тёплому, травянистому запаху ромашки и мяты, на круглый стол в середине большого зала, и указал на него нам приглашающим движением. Как нам пояснил ранее хозяин дома, это был его дворецкий Па Бо, который, к слову, не говорил по-русски. Ранее, представив нас, хозяин удалился переодеться. Посмотрев на чай, я вспомнил, что не плохо было бы убрать продукты в холодильник.

Я взял пакеты, которые благополучно забыл в коридоре и принёс в комнату.

— Надо бы не забыть убрать, — посмотрел я на Мики, которая уже отогревалась ароматным чаем с мёдом, прикусывая дольку лимона.