Влюбленный виконт

– Я считаю, что вы полностью виноваты в моей юношеской импульсивности, – наконец пробормотал Люк голосом, полным изумления.

Он откинул ей волосы со лба, его улыбка едва мерцала. Жест был нежный и осторожный по контрасту с его настойчивой властностью.

– Вот как? – Она рассмеялась, ей нравилось ощущать его, такого крупного и влажного, и он так распределил свой вес, что не давил на нее. – Не следует ли мне извиниться?

– За то, что вы были так великолепно чувственны и раскованны? Думаю, что нет.

– Вы сами, милорд, были немного беспечны.

Она провела пальцами по его мускулистому плечу.

– Кстати, о беспечности. Я должен идти. – Он повернул голову и посмотрел в окно, где между раздвинутыми занавесями были видны первые бледные красноватые полоски рассвета. – Разрешите мне поправиться: мне следовало уйти часом раньше.

Мэдлин могла бы возразить – ей снова хотелось уснуть в его объятиях, – но он был прав. Тревор вставал довольно рано, а ей нужно поспать хотя бы несколько часов. Ей не хотелось пропускать завтрак с сыном.

Поэтому она молча кивнула и стала смотреть, как Люк встал с кровати, быстро умылся над тазиком, стоявшим у ее туалетной комнаты, и оделся – проворно и умело. Высокая фигура в полутемной спальне… он помедлил мгновение, а потом подошел и быстро поцеловал ее на прощание. Поцелуй был восхитителен, его губы долго прижимались к ней, вызвав предательский вздох.

А потом он ушел. Никаких обещаний, подумала молодая женщина. Она ощущала себя телесно удовлетворенной и приятно утомленной, но от душевного равновесия была довольно далека. Люк не дает обещаний. Он специально сказал ей, что никаких обещаний не будет.

«Я знала это все время», – упрекнула она себя, все еще ощущая его запах на своей коже.

Она пустилась в это плавание по собственному выбору, и если под конец плавание само по себе окажется наградой, этого достаточно. Люк может защищать ее, может желать се, но она знала еще до того, как зазвала его к себе в постель, что он не скрывает отсутствия у него интереса к женитьбе.

Однако при этом она понимала, что какая-то порочная часть ее сознания упрямо размышляла о том, не сможет ли она изменить ход его мыслей.

Глава 15

Еще цветы, Майлзу захотелось стукнуть кулаком по стене. Он взял карточку, прикрепленную к одному из принесенных букетов, и увидел, что цветы от графа, который чуть ли не в два раза старше Элизабет.

– Развратник, – пробормотал он.

– А ты всегда читаешь частную переписку других людей?

Голос, раздавшийся за его спиной, звучал холодно. Он повернулся с досадой, не будучи даже уверенным, почему он вообще вошел в гостиную, и явно не желая признаваться, что делает это каждый день, чтобы увидеть, какие новые поклонники ищут внимания Элизабет.

– Это необычайно выразительный букет, – протянул он с наибольшим апломбом, на который способен человек, застигнутый на месте преступления. – Даже в холле стоит запах – запах отцветающего сада.

Элизабет скрестила руки на груди и выгнула брови.

– Прошу прощения, если тебе неприятно, когда пахнет цветами. Интересно, а от кого он?

– Скажем только, что по возрасту пославший его годится тебе в отцы, и оставим его здесь. Хорошо?

Он сунул карточку обратно в цветы и, вынув носовой платок, старательно стер с пальцев желтую пыльцу.

Это был наилучший способ, какой он только мог придумать, чтобы не смотреть на Элизабет. Но когда из вежливости ему пришлось поднять глаза, он увидел, что способ этот, в общем, никуда не годится. Элизабет, одетая в простое белое платье, смотрела на него теми самыми глазами, которые преследовали его в снах – эротических снах, о существовании которых ни одна невинная молодая девушка не может даже предположить.

– Не могу себе представить, что тебя интересует, кто присылает мне записки и цветы, – сказала она.

Оказалось, что увиливать довольно просто. Он уже начал привыкать к этому.

– Быть может, тебе следует завести собственную оранжерею или, лучше, лавку для торговли лишними букетами. Я даже помогу придумать название. Назовем ее «Бутик ненужных букетов», или, может быть, «Хранилище отвергнутых роз», или…

– Я бы посоветовала тебе, Майлз, бросить попытки острить, потому что все равно у тебя ничего не получается. – Она вошла в комнату, не глядя на него, явно собираясь расставить хризантемы и разные другие цветы по хрустальным вазам, коснулась кончиком пальца желтой розы. – Насколько я понимаю, ты не одобряешь, когда джентльмены посылают дамам цветы. А что делаешь ты?

Профиль у нее был чистый, совершенный и такой знакомый, что он мот видеть его даже с закрытыми глазами. Майлз не помнил своей жизни до нее и явно не мог представить себе, какая это будет жизнь, когда они пойдут каждый своим путем. От расстройства он забыл ответить на ее вопрос.

Господи, о чем же она спросила?

– Что я делаю с чем? – тупо переспросил он, восхищаясь стройной кремовой колонной ее шеи.

Впадинка между ключицами была изящная и совершенная, и ему нетрудно было представить себе, как он прижимается к ней губами…

В серебристо-серых глазах блеснули удивление и раздражение.