Влюбляться запрещено

Она кстати по-прежнему была одна.

Моя самостоятельная жизнь в частном доме накрылась медным тазом и мысли об этом мягко говоря угнетали, но было еще кое-что не дававшее мне покоя. Когда вышел из душа Вадим, мне хотелось провалиться сквозь землю, но и молчать было глупо.

– Вадим, отвезешь завтра меня с Бегемотом в город?

– Зачем? – устало спросил Вадим.

– Бегемота к вету, а меня прикрепиться к поликлинике и записаться на прием к врачу. – тихо сказала я, мысленно ругая себя последними словами.

Соседство с грызунами для беременных было чревато, об этом я вспомнила слишком поздно, и моей гордости предстояло на глазах Вадима опуститься на самое дно. Бегемот конечно был проверен и привит, но я хотела перестраховаться. Следующий день вышел суматошным. На прием к врачу в поликлинику можно было попасть только через несколько дней, и оставалась надежда на ранее сделанные анализы, но и их я потеряла при переезде.

– Маша, давай вспоминай, тебе врач точно не говорил, воздержаться от контактов с домашними животными? – в сотый раз спросил Вадим.

Я покачала головой в сотый раз и Вадим выругался.

– Нет, значит жить в одном городе со мной из-за моей работы опасно, а одной без мозгов нет?!

– Не кричи на меня, – шмыгнула я, готовая унизительно разреветься.

– Женщина, ты своими выходками, угробила всю мою нервную систему! О чем ты думала, покупая дом, в котором нет элементарных условий для жизни?!

– Отец сказал…

– О, с Александром Михайловичем у меня будет отдельный разговор! Сейчас мы говорим о тебе. – Вадим скрипнул зубами бросив на меня колючий, злой взгляд, – как называется клиника, где ты наблюдалась.

Я назвала, и Вадим тут же позвонил им, но в частной клинике был выходной. Ему удалось решить и эту проблему, пока я сидела тише воды, ниже травы. Он заставил Анатолия найти владельца и вызвать администратора на работу, чтобы тот перенаправил анализы ему, и мне стало еще хуже от всех проблем, что я доставила мало знакомым людям.

Секунды длились вечно, и когда Вадиму все же переслали на почту документы, я хотела сама проверить результаты, но он только отвернулся, предпочтя убедиться лично.

– Можешь выдохнуть, у тебя есть к токсоплазмозу иммунитет. – заключил Вадим и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза, – а беременные, случаем, у психиатра осмотр не должны проходить?

Это замечание Вадима стало последней каплей, и я разрыдалась. Продала свою любимую кофейню, купила черте что и теперь находилась в полнейшем отчаянии. Еще и своем ребенке не подумала.

– Ладно, не плачь. Я немного перегнул палку, – сказал он мягче, сжав мою коленку, – и я зря на тебя накричал, – он сделал небольшую паузу и добавил, – хотя нет, ты это заслужила.

От этих слов мне не стало легче и Вадим меня приобнял.

– Ну заканчивай со слезами, – он погладил меня по голове, – моих мозгов хватит на нас двоих…

– Ты… Ты… Бесчувственный чурбан!

– Что поделать, какой есть. – и говорил он это все таким снисходительным тоном, что мне захотелось его ударить.

Но Вадим был во всем прав.

– Я все еще не понимаю, зачем отец так со мной поступил. – тихо сказала я.

– Маш, сама не догадываешься? Он нашел тебе развалюху. Отговорил продавать квартиру и кофейню чудесным образом выкупила Алевтина, чтобы ты, хлебнув тут самостоятельной жизни на первом же автобусе вернулась домой! И место выбрал недалеко от меня, старый сыч, знал, что я летом тут часто бывать буду!

Все встало на свои места. Вот почему Алевтина быстро изменила свое мнение насчет дома и уезжая была в отличном настроении. Муж видимо в планы свои посвятил. И сам отец так легко меня отпустил на вольные хлеба, что мне давно пора было что-то заподозрить.

– Почему ты меня не остановил? – вдруг выдала я, понимая, что сейчас пытаюсь свалить вину во всех своих несчастьях на Вадима.

– Не знаю! – прикрикнул Вадим и ударил по рулю машины, от чего я вздрогнула, – Мне все вокруг твердили, что я тебя не достоин и только подвергну ненужному риску. И я в конечном итоге в это поверил.

И тут мне стало по-настоящему невыносимо стыдно. Я наломала дров, перевернула всю свою жизнь верх тормашками, заставила Вадима выбирать между мной и его долгом перед родителями, а вину за все это испытывал сам Вадим. Закрыв лицо руками, я опять расплакалась.

– Мне так жаль, – всхлипнула я, – прости, я такая дура… Мне все казалось, что ты со мной из-за ребенка или власти. И поставив тебя перед выбором мне хотелось проверить любишь ли ты меня или нет.

– Я же говорил, что люблю тебя. Это ты мне ничего не говорила.

– Нет, – я всхлипнула, – ты ни разу не сказал «я тебя люблю».

– То есть слова «ты для меня самый дорогой и родной человек» это уже не признание в любви? Хочу заметить было обидно тогда не услышать хотя бы «ты тоже мне не безразличен»

Крыть было нечем. Выход исправить ошибки был только один – признать их.

– 

Я тебя люблю, – прошептала я и шмыгнула носом.

Вадим тяжело вздохнул и притянув к себе подарил целомудренный поцелуй в макушку.

– 

Я рад, что мы все прояснили… Ай, – я ткнула его в бок, – и я тебя люблю. 

Эпилог