Влюблённая коза

Картина девятая

В проём, где было окно, просовывается взлохмаченная голова Пашушани. Она видит Козу, стоящую у изголовья Волка.

ПАШУШАНЯ. Эй, козюля!..

КОЗА (приложив палец к губам). Тсс!

ПАШУШАНЯ. Ты пошто не бежишь?

КОЗА. Не шуми. Пахом заболел ― разбудишь.

ПАШУШАНЯ. Пущай болеет ― скорей околеет!

КОЗА. Как ты можешь такое говорить о несчастном одиноком волке!

ПАШУШАНЯ. Ты што, с ума рехнулась?!

Пашушаня убирается из окна и появляется в дверях. Она тихо крадётся на цыпочках, держа в руках сучковатую большую палку для самообороны.

Давай его шандарахнем по башке! И убежим.

КОЗА (вставая на пути). Не сметь!.. И я отсюда никуда не пойду.

ПАШУШАНЯ. Как это не пойдёшь? Твой Багратион места себе не находит. Говорит, ежели што случится с моей козочкой, я в крапиву сигану.

КОЗА. Ах! (В растроганных чувствах.) Прямо так и говорит?

ПАШУШАНЯ. Ну да. Потому решай: Багратион или Пахом.

КОЗА. Что же мне делать? (В замешательстве.) Багратион добрый и чуткий… Красивый.

ПАШУШАНЯ. Ну наконец-то!

КОЗА. А Пахом больной и никому не нужный.

ПАШУШАНЯ (вне себя). И што жа?!

КОЗА. Значит, я ему нужнее. А Багратион умный, он поймёт.

ПАШУШАНЯ. Ну тогда я щас его заколдую! Превращу в трухлявую деревяшку… (Начинает скакать возле топчана и читать заклинание.)

Шишки-мышки, коротышки,

Вместо носа кочерыжки,

По тропиночке вприпрыжку

Побежали две коврижки…

КОЗА. А ну, стой! А ну, Пашушаня, беги в баню! Там умойся ― и с глаз моих скройся!

ПАШУШАНЯ (подпрыгивая на месте). Ой! Ой! Это же заклинания от бабки Матрёны! Откуда знаешь?.. Ой!..

КОЗА. Потому что бабка Матрёна ― хозяйка моя. Кому говорю ― а ну, Пашушаня, беги в баню! (Топает ногой.)

Пашушаня, пятясь задом и подпрыгивая, как в фильме при обратном просмотре кадров, двигается к двери, на выход.

ПАШУШАНЯ. Ох, козюля, сама пожалеешь, што променяла Багратиона на волка Пахома!.. Ох, наплачешься-я!.. Ох, измучаешься-я!..

Пашушаня исчезает за дверью и так же пятясь убегает.

КОЗА. Может, и вправду, наплачусь?.. Но не могу ведь я по-другому, ну, как не помочь Пахому! Вот не знала бы его, и сердце бы не болело. (Поёт.)

Был бы мне Пахом незнаком,

Не болело б сердце о нём.

Я б траву в деревне рвала,

И с душой спокойной жила.

А иначе я заплачу,

Даже пусть Пахом кусачий,

Будет сердце часто биться ―

Вдруг с Пахомом что случится!

Вдруг от кашля и простуды

Волку станет очень худо!

Вдруг охотники придут

И Пахома заберут.

А теперь скажу серьёзно,

Что козе бояться поздно.

Как ни прыгай, ни крути,

Не сойти козе с пути ―

Волка надобно спасти!

Картина десятая

Прошло несколько дней. Волчье логово теперь не узнать: на окошке висят чистенькие занавески с узором, на столе белая скатерть, а на скатерти самовар, кувшин с мёдом и плошка с вареньем, на двери веночек из ромашек и васильков, на стенах рушники висят ― просто загляденье, а не логово!

Волк сидит на топчане и с удивлением оглядывается по сторонам, будто оказался в чужом помещении. Видимо, он недавно проснулся.

ВОЛК. Ух ты, шишку мне в ухо… Сколько же я спал?

КОЗА. Три дня спал. Как убитый.

ВОЛК. А чего у меня во рту?.. (Ворочает языком во рту, будто проглотил что-то горькое.) Гадость какая-то… фу!

КОЗА. Так я тебя мёдом и малинкой поила из ложечки. Вот ты и поправился.

ВОЛК. Опоила, значит. Слабостью моей воспользовалась ― кавардак тут устроила. Ну-ну…

КОЗА. Ну, если тебе не нравится, я могу убрать всё. (Бросается снимать занавески.) Раз плесень да грязь тебе милее…

ВОЛК (останавливая Козу). Ладно уж! И сказать ничё нельзя… (Подходит к столу.) А посущественней к чаю есть чё?

КОЗА. А как же ― оладушки из тыквы. На натуральном сливочном масле. (Выносит оладушки в миске и ставит перед Волком на стол.) Кушайте на здоровье, дорогой Пахом Иванович!