Вмешательство Лили

— Корнелиус, не думаю, что это необходимо. Я целиком и полностью доверяю всем членам Визенгамота и не сомневаюсь, что это компетентные и непредвзятые волшебники.

— Альбус, напоминаю: сегодня я глава суда, а не ты, и именно я решаю, стóит давать какие-то клятвы или нет.

— Я понимаю министра и полностью поддерживаю его инициативу, — добавила Амелия Боунс, мгновенно успокоив возмущённый зал.

— Отлично. Тогда я буду первым, — помпезно заявил Фадж. — Я, Корнелиус Фадж, министр магии, торжественно клянусь, что во время слушаний по делу Альбуса Дамблдора буду абсолютно честным и непредвзятым, невзирая на его заслуги и достижения. И буду судить строго в соответствии с законом. Да будет так!

Зал снова зашумел, а обвиняемый совсем растерялся. Такого он точно не ожидал. После Фаджа поклялась Амелия Боунс, а затем и остальные члены Визенгамота. Правда, некоторые это делали весьма неохотно, но прекрасно понимали, что выбора у них нет.

— Отлично. А теперь продолжим слушания. Суд вызывает Фрэнка Лонгботтома, главу аврората, который даст показания и засвидетельствует, что обнаружено в школе чародейства и волшебства Хогвартс.

Следующие несколько часов суд знакомился с доказательствами проступков Дамблдора. Гарри даже позабавило, с каким шоком и возмущением присутствующие разглядывали фотографии цербера, особенно ту, на которой три головы вместе пытались перекусить прутья клетки, куда заперли монстра. Дьявольские силки, гигантская шахматная доска, летающие ключи и тролль тоже произвели на суд неизгладимое впечатление. К снейповским зельям отнеслись спокойней, но всё равно отметили, что бутылки с ядом, оставленные без присмотра, — явная угроза для детей. А когда речь зашла о зеркале Еиналеж, один волшебник вообще пришёл в ярость.

— Я правильно понял, Альбус?! — взревел Тибериус Огден. — Ты действительно хранил это чёртово зеркало в НЕЗАПЕРТОЙ комнате?

— Временно. Я хотел его использовать для защиты камня, — парировал Дамблдор.

— Альбус, чёрт подери, это непростительно! Остальные объекты ты хотя бы запер. Конечно, этого недостаточно, но всё-таки... А ты хранил зеркало Еиналеж в обычном классе. А что, если бы на него случайно наткнулся ребёнок? Оно же не раз сводило с ума даже взрослых волшебников! И ты это прекрасно знаешь! Как ты мог оставить его безо всякой охраны?!

— Тибериус, успокойся, вряд ли это хуже, чем объявить всей школе на празднике приветствия, что на третьем этаже хранят что-то опасное, — вмешался Сириус. — Я, например, хорошо помню, как на нас с друзьями действовали подобные запреты. Да для нас это было словно пламя для мотыльков!

— Не все же такие безрассудные и импульсивные как ты, Блэк, — резко возразил обвиняемый. — Студенты прекрасно знают, что к моим предупреждениям нужно прислушиваться.

— Серьёзно? — насмешливо протянул Сириус. — Тогда позвольте обратить ваше внимание на показания учеников. Секундочку, где они? Ааа, вот. — Члены Визенгамота с удивлением обнаружили, что перед каждым появилась пухлая папка. — Уважаемые коллеги, обратите, пожалуйста, внимание на страницу семьдесят пять. Оказывается, группа шестикурсников с Гриффиндора уже обнаружила цербера. А единственная причина, почему пока не было пострадавших — они никак не могли решить, кто выиграет пари: тот, кто подберётся к Церберу ближе всех, или тот, кто дольше всех рядом с ним пробудет.

Теперь Дамблдор напоминал рыбу, выброшенную на берег. И далеко не сразу сумел собраться с мыслями.

— Допускаю, что недооценил… инициативность кое-кого из студентов, но вы же сами сказали, что никто не пострадал. А что они там планировали — это несущественно.

«Разбор полётов» продолжался ещё несколько часов. И наконец, министр объявил, что сторона обвинения закончила предъявлять доказательства и допрашивать свидетелей.

— Члены Визенгамота, вы выслушали обвинения против Альбуса Дамблдора. Обвиняемый, вам есть что сказать в свою защиту?

— Высокий Визенгамот, — начал Дамблдор, — хочу напомнить, что исторически за Министерством не закреплено право вмешиваться в дела Хогвартса. Поэтому запрет на посещение Хогвартса — уже грубое нарушение моих прав. Леди и джентльмены, всё, что я сделал, — исключительно ради Высшего Блага. Философский камень — артефакт невообразимой силы. Он ни в коем случае не должен попасть в руки неблагонадёжных членов общества.

— Использовать стены Хогвартса для защиты камня — моё неотъемлемое право. Именно я взял на себя ответственность защитить этот артефакт. Вам прекрасно известно, что я положил свою жизнь на алтарь служения миру магии. Так было раньше, так будет и впредь. Гарантирую, что пока камень находился в Хогвартсе, жизни студентов ничего не угрожало. А теперь я с уважением жду, что скажет высокий суд. Мне ничего не остаётся, кроме как со смирением ждать приговора.