Вместе

– Да блин! Не понимаешь ты! Нельзя мне влюбляться! Умру я тогда! – Захар с силой потер ладонями лоб. – Короче. Год назад мы с Дэном на реконструкцию какой-то средневековой битвы ездили. И там была деревенская ярмарка и цыгане. Вот прикинь – кругом реконструкция, народ весь в костюмах, с бутафорским оружием, а цыгане – настоящие! – брат так выразительно посмотрел на Егора, будто сообщал страшную тайну. – Короче, подтащил меня Дэн к старухе-цыганке и ржет: «А ну-ка скажи, гадалка, что моего друга ждет, а я тебя пятихатку дам». А она на руку мою взглянула, испугалась и прохрипела: «Нельзя тебе любить, парень, нельзя!!! Где любовь твоя, там и смерть рядом ходит!» Отбросила мою руку и скрылась в толпе. Прикинь? А я завис будто, нет, чтобы поймать, заставить объясниться. А Дэн вообще испугался, извинялся потом. Но блин, не воротишь сделанного и не забудешь. Я, вроде, умом понимаю, что нельзя верить бабке-гадалке, а знаешь: как вспомню, так мороз пробирает. С тех пор я, короче, с девушками больше двух-трех дней не тусил. Спал только, а потом все недостатки выискивал – и то в ней не так, и это, чтоб не увлечься никем. А тут, блин, словно черт попутал.

– А она? – только и спросил Егор.

– А она… Обиделась она, короче. Я специально сделал, чтобы обиделась, когда понял, что мне никто больше не нужен, кроме этой рыжульки…

– А ты? – снова задал глупый вопрос Егор.

– А я жалею теперь. Целыми днями наматываю круги возле ее дома, но не разрешаю себе приблизиться. Пару раз видел, как она выходила из подъезда. Чуть навстречу не бросился… А по вечерам бухаю безбожно. Даже не помню, где вчера мотоцикл оставил.

– У моего подъезда стоит, припаркованный, – Егор вспомнил вдруг, что видел Ямаху брата, когда с собакой выходил.

– Оу, так я еще и приехал на нем? Капе-ец! – Захар обхватил руками голову и пару раз стукнулся затылком об стену.

– А тебе не кажется, что такими темпами ты быстрее в ящик сыграешь?

– Да хрень все это полная! – вскочил на ноги Захар. – Не знаю я! И с ней хочу быть, и боюсь этого пророчества дурацкого… Понимаешь, прикидывал я и так и эдак, не обязательно ведь моя смерть рядом, может, с ней что-то случится, если со мной свяжется, или с кем из родных… А еще я не знаю, как теперь извиняться.

– А что натворил-то?

– Изменил я ей, типа. Сосался с другой девкой прямо у нее на глазах. А она увидела и вывалила на меня поднос с помоями какими-то. А потом убежала и больше не смотрела в мою сторону.

– Почему «типа» изменил?

– Потому что между нами ничего не было. Отдыхали вместе, гуляли, купались… Я ухаживал, представляешь? Впервые в жизни столько времени и сил потратил на завоевание девушки, но даже не спал с ней! Целовал только… А она такая… красивая, милая, живая. Начинающая актриса, вроде и серьезная не по годам, и в то же время девчонка совсем. Мне тепло с ней было…

Егор откинулся на кровать и посмотрел в потолок.

– Знаешь, Захар, – осторожно начал он. – Я думаю, с судьбой не поспоришь. Так или иначе случится то, что тебе предначертано. Глупо страдать и откладывать счастье из-за пустых страхов. А с бедами лучше бороться вместе. Может, и обманула тебя старуха, попугать решила, а может, и не любовь это у тебя вовсе, только увлечение. Сам же говоришь, что даже не спал с ней. Может, просто тебе нужна очередная победа, а не сама девчонка. В любом случае, гробить себя алкоголем и рисковать, катаясь пьяным по городу, глупо.

– Может, ты и прав, – задумчиво протянул Захар. – Ладно, разберемся. Есть чего пожрать?

Актриса первого плана

Джели была самой натуральной совой сколько себя помнила. Ложилась спать часа в три-четыре ночи, а вставала не раньше одиннадцати. Может, это была природная склонность, а может приобретенная. Ее папа работал по ночам всегда – и когда был простым охранником, и даже когда стал начальником. Поэтому именно ночью она оставалась одна и могла делать все, что вздумается – смотреть фильмы, слушать музыку, в голос репетировать. А утром он приходил и ложился спать, и она тоже спала и не мешала ему хождениями по квартире. Конечно, предстоящие съемки грозили сменой режима им обоим, но пока никаких существенных изменений не произошло.

Сегодня же встать пришлось в четыре утра, потому что в шесть пятнадцать с Финляндского вокзала отходил единственный поезд на Рускеалу. В пять ей позвонил Грир и сказал, что они подъехали. Девушка схватила собранный с вечера рюкзачок, поправила прикрепленную к холодильнику записку для папы и вышла из дома.

Поговорить у них вчера не получилось. Когда Джели вернулась с киностудии, отца не было. Вечером он позвонил и сказал, что не успевает домой и поедет сразу на работу. А в субботу, то есть уже сегодня, хочет рассказать ей кое-что важное. Придется этому важному подождать до понедельника. Она сама решила, что поедет на выходные с Гриром, попробует подружиться с парнем и будет много репетировать, чтобы в следующий раз не плошать перед камерами. А отцу просто написала записку: «Уехала в Рускеалу с друзьями. Вернусь вечером в воскресенье. Люблю тебя, пап».