Вместе

Утром после работы заехал к Лике на квартиру, это было по пути, а ключи еще со вчера лежали у него в бардачке. Все-таки стоило убрать это безобразие, и наверняка Лика не хотела бы, чтобы это видел кто-то еще, поэтому даже клининговая компания отпадала. Пришлось Владу делать все самому.

Он безжалостно скидал всю атрибутику сексуальных извращенцев в мусорные пакеты, даже не разбираясь, что безвозвратно испорчено, а что еще можно использовать. Туда же собрал осколки и рваную одежду. Единственное, что он не стал выкидывать, – это бумаги, даже те, что были полностью исчерканы, мало ли что из этих записей может ей понадобиться для книг. Бережно собрал все клочки в кучку и сложил на столе. Подмел пол. Долго и ожесточенно тер надписи на стенах, будто пытаясь стереть это клеймо с нее самой. Следы помады сдирались вместе с краской и обоями, тут явно нужно будет переклеивать и заново красить. Но это мелочи, сделается. Гораздо сложнее будет отмыть и обновить саму Лику. Собирая все эти плетки и резиновые игрушки, хвостики и электрические стимуляторы, он думал о том, насколько испортила себя эта женщина, извратила. Умеет ли она вообще любить? Или всю жизнь проводит в погоне за удовольствиями, требуя все большего и большего напряжения, остроты, боли? Даже то, как она отдавалась ему на пляже – многое о ней сказало. Да и он был хорош, вел себя как зверь, терзающий добычу. Но это не правильно. Так не должно быть между мужчиной и женщиной, которые неравнодушны друг к другу.

Полдня провозился с уборкой, хотелось сразу со всем разобраться, чтобы больше сюда не возвращаться. Заехал в больницу повидать дочку. И только к вечеру добрался домой.

Еда была нетронута. Вообще никаких следов, что женщина выходила из комнаты. Заглянул в дверь, Лика тихо посапывала, переместившись на подушку. Спит уже вторые сутки, что-то неладно. Влад подошел и потрогал ее лоб – прохладный. Женщина вздрогнула и открыла глаза.

– Ты вообще вставала? – спросил как можно строже.

– А зачем? – равнодушно ответила Лика.

– Так нельзя. Лика, я дико устал и не намерен с тобой возиться. Через пятнадцать минут ужин, не придешь сама – утащу и покормлю насильно, но перед этим окачу ледяным душем, чтобы хоть немного взбодрить.

Она прищурила глаза, будто пытаясь понять, действительно ли он готов это сделать.

– Не хочу, – ответила наконец и снова закрыла глаза. Видимо, не убедил.

– Я серьезно, – почти прорычал он и откинул одеяло. – Тебе надо поесть. Потом можешь снова лечь и умирать от стыда или чувства вины, что там тебя больше гложет. Твое дело, но сегодня я тебя накормлю!

Ушел на кухню и уже через три минуты услышал, как в ванну потекла вода. Улыбнулся краем губ. Еще через десять минут она появилась в дверях – с мокрыми волосами, одетая в его голубую клетчатую рубашку, которая была ей почти до середины бедра.

– Ты не против? – спросила Лика, показывая на свое одеяние. – Нашла в шкафу Джели.

Влад усмехнулся: что за любовь к рубашкам у всех его женщин? Джели лет с пятнадцати периодически таскает себе приглянувшиеся рубашки из его шкафа и с удовольствием ходит в них дома.

– Не против. Садись.

Она прошла и мягко опустилась за стол. Влад поставил перед ней тарелку со свежим салатом и еще одну с глазуньей. Готовить что-то сложнее у него не было ни сил, ни желания. Сел за стол сам и принялся за еду. Лика долго смотрела на тарелки, а потом подняла вилку и положила в рот маленький кусочек. Влад мысленно засчитал себе победу, продолжая есть и боясь спугнуть ее лишними разговорами. Она съела немного овощей и отщипнула кусочек яйца, а потом отложила приборы и с вызовом посмотрела ему в глаза:

– Доволен?

– Не слишком, – честно ответил он.

– Я поела. Пойду дальше умирать.

С шумом отодвинула стул и вышла из комнаты, а Влад недоуменно сдвинул брови. Какая муха ее укусила? Что за взбрык? Покачал головой – эту женщину всегда было трудно понять. Но хоть какие-то эмоции гораздо лучше холодного безразличия. Доел сам, помыл посуду и пошел спать.

Долго ворочался, слушая тишину и гадая, что она делает сейчас. А когда уже почти уснул, дверь комнаты осторожно открылась.

– Можно к тебе? – прозвучало тихо. – Я больше не могу быть одна.

Он молча раскрыл одеяло и Лика скользнула к нему, в кольцо из рук. Прижалась спиной к груди и свернулась в клубочек. Укрыл ее одеялом и попытался снова уснуть.

Какой там сон! Каждой клеточкой своего тела он ощущал ее присутствие. Вдыхал аромат шампуня с волос, слышал дыхание, чувствовал обжигающий жар кожи. Она едва заметно дрожала и шумно дышала. Влада тоже почти трясло, голову заполнял дурман и он больше не мог ему сопротивляться. Перевернулся, подмяв женщину под себя, и потянулся к ее губам.

Обвиняемая

То лето восемнадцать лет назад было самым жутким в ее жизни. Сначала та дикая страсть, потом болезненный разрыв. Тело восстановилось довольно быстро, два-три дня и все, микротрещинки зажили. С душой было гораздо сложнее. Она умирала каждую секунду от воспоминаний, от мыслей и переживаний о том, как он там. Она знала Влада и знала, что он сгрызет себя из чувства вины.