Вместе с Россией (Вместе с Россией - 2)

- Искомое лицо не должно знать, что идея его поездки исходит от меня и, разумеется, не иметь ничего общего с господином Сазоновым и представителями союзников в Петрограде...

- Да, ваше величество! - немедленно ответил генерал. - Осмелюсь предложить кандидатуру молодого князя Думбадзе...

- Это не родственник ли градоначальника города Ялты, генерал-майора свиты князя Думбадзе? - перебил его государь.

- Его родной племянник, ваше величество... - ответил Мосолов.

- Характеризуйте мне его поподробнее, Александр Александрович! приготовился слушать Николай. Видно было, что к этому лицу он испытывал некоторое благорасположение.

- Ваше величество, Василий Давидович Думбадзе учился в Германии и в 1906 году вернулся в Петербург с дипломом инженера.

- Это хорошо! - произнес государь.

- Занимаясь коммерцией, он одновременно служил главным управляющим вашего наместника на Кавказе графа Воронцова-Дашкова и весьма близок к его старшему сыну...

- Да, да, да! - прервал опять Мосолова Николай. - Мне очень импонирует, что старый граф в отношении всех великих князей держится в высокой степени независимо, отстаивает всегда мои интересы... Впрочем, продолжайте!

- Ваше величество! - не смутился остановками генерал. - Князь Василий Думбадзе весьма близок к его высокопревосходительству Владимиру Александровичу Сухомлинову, и военный министр настолько доверяет ему, что снабдил молодого князя материалами для издания своей биографии...

- Так эта книжка действительно принадлежит его перу? - снова поинтересовался царь.

- Именно он - автор... - Мосолов уверенно рисовал царю светского и делового молодого человека, располагавшего обширными связями в петербургских, берлинских и венских кругах, скромного, отзывчивого, находчивого и имевшего смелость брать на себя известный риск. Генерал умолчал лишь о том, что сам находится с ним в теснейших коммерческих отношениях и за комиссионные проводит через него многочисленные комбинации с передачей заказов на снаряды и автомобили, сукно и патроны дельцам, бессовестно вздувающим цены.

Николай был весьма доволен, что судьба посылает ему как раз такого человека, на которого можно возложить деликатную миссию. Настроение царя заметно улучшилось еще и потому, что у начальника канцелярии оказался уже готовый вариант, под каким соусом направить в Берлин личного эмиссара.

- Князя можно послать в Германию, поручив ему официально роль нашего разведчика, который должен выяснить через своих старых знакомых в Берлине участие немцев в разжигании сепаратистского движения на Кавказе, ваше величество! - предложил Мосолов.

- Но это потребует участия Генерального штаба, Александр Александрович?! - высказал сомнение Николай.

С жаром генерал начал разубеждать царя.

- Ваше величество! Для выдачи заграничного паспорта все равно придется обратиться в министерство иностранных дел. Оно само не решит вопроса без вхождения в Генеральный штаб. Поэтому, дабы ограничить число лиц, сопричастных к тайне, следует сразу вступить в сношения с органом, который окончательно способен решить проблему. Нужно рекомендовать князю обратиться за выдачей паспорта для поездки хотя бы в Англию или Америку через Стокгольм...

Николай вежливо улыбнулся. Блеск в его глазах потух, и он, слегка прикоснувшись к руке генерала, мягко сказал ему:

- Александр Александрович! Это уже другая сторона дела... Извольте ее сами обсудить с князем и предпринять необходимые действия...

Мосолов понял, что надоедать государю после того, как было высказано столько доверия, грешно.

- Ваше величество, - поднялся он с дивана, - счастлив быть столь отличенным вами!

- Вот и хорошо! - подвел итог беседы самодержец. - Докладывайте мне регулярно о продвижении идеи... Только помните главное - я не должен быть скомпрометирован контактами с Берлином!

54. Вена, март 1915 года

В отличие от петербургской в венскую оперу приходили к началу независимо от родовитости и положения. Не опоздал и полковник Гавличек. По случаю военного времени господа офицеры, в том числе и "ротмистр Дауэрлинг", были в полевой форме. Только дамы, блиставшие в партере и ложах, демонстративно игнорировали суровость времен и сверкали драгоценными каменьями, золотом, источали довоенные ароматы парижских духов.

Когда из оркестровой ямы возникли и полились в зал чудесные звуки увертюры к моцартовскому "Дон-Жуану", а внимание всего зала переключилось от созерцания знакомых и незнакомых красавиц к сцене, где занавес обещал вот-вот открыть волшебный мир, рука Соколова словно невзначай легла на руку полковника Гавличека. Они обменялись рукопожатием. В антракте офицеры вели себя так, словно только что познакомились. Они не обсуждали ничего, кроме дивной музыки Моцарта.

- Господин ротмистр! - сказал в финале спектакля, когда гремели аплодисменты, полковник своему соседу по креслам. - Не окажете ли честь отужинать у меня дома?

"Очень хорошо, - решил Соколов, - в ресторане могут подслушать, а бродить по улицам полковнику императорской и королевской армии с уланским ротмистром несолидно, да и случайные встречи могут быть всякие..."