Вместе с Россией (Вместе с Россией - 2)

- Посмотрите, кто командует доблестными русскими войсками! Генерал Ренненкампф - немец! Его даже не предали суду за то, что он и шага не сделал в помощь Самсонову! Рейнботы, Гакебуши, Штюрмеры и прочие Утгофы, Корфы, Мейеры заполняют штабы, командуют полками и дивизиями, ведают снабжением армии! Поистине - неладно что-то в Датском королевстве!..

Кто-то из германофильствующих гостей перебил оратора и, чтобы пустить разговор по другим рельсам, подбросил новую тему.

- Мы должны объединиться и поддержать правительство, ибо российское отечество в опасности! Не стыдно ли, господа, сейчас, в эти трудные для России дни, вносить раскол в общество, как это делают большевики, призывая к поражению самодержавия?

- А вы?! А вы сами?! Разве с трибуны Думы вы не подрывали самодержавие, призывая к конституции, свободе, равенству?..

Насте было интересно следить за спором, в котором сталкивались позиции разных группировок "общественности".

- А вы знаете, вы знаете?.. - ворвался вдруг в разговор гость, которого представили Насте как видного публициста. - Есть основания для пессимизма, особенно наблюдаемого в высших сферах...

Все общество замерло, пораженное столь громко высказанным откровением. Ведь еще недавно про высшие сферы говорили только шепотом, а теперь во весь голос, да еще принародно! Польщенный вниманием, осведомленный публицист продолжал:

- В этих кругах... в этих кругах уже давно обращают внимание на то, что неудачи... неудачи постоянно преследуют императора... судьба всегда против него... против него... жизнь его величества... его величества... это сплошная цепь катастроф!.. Говорят даже... - публицист понизил голос, - что линии его руки ужасны...

- Ах! - воскликнула какая-то дама.

- Да! Да!.. Государю императору предопределены несчастья...

Журналист то громогласно, то понижая голос, напомнил про Ходынку в день коронации, когда несколько тысяч человек было задавлено. Спустя несколько недель Николай отправился в Киев и там на его глазах утонул в Днепре пароход с тремястами людей. Еще несколько недель спустя в его присутствии в поезде умирает любимый министр князь Лобанов. Затем последовала война на Дальнем Востоке, когда япошки потопили императорский флот, а с ним и замечательного адмирала Макарова, пал Порт-Артур, разгромлена Маньчжурская армия... После кровопролитной войны - революция 1905 года, ее жестокое усмирение... Политические убийства - великого князя Сергея Александровича в Москве... В Киеве в двух саженях от него самого убивают Столыпина... А теперь?.. Что теперь должна думать общественность о перспективах этой несчастной войны? Она опять началась поражением...

Бойкий сосед Насти, вещавший, словно пифия, беды и несчастья для России, замолчал так же внезапно, как и заговорил. Однако эффект он произвел сильный - общество притихло независимо от партийных взглядов. Тягостное молчание затянулось.

- М-дааа!.. - прервал его депутат-трудовик. - Народ надеется на верховного главнокомандующего великого князя... Вот это сильная личность!

- Если бы была сильная, - окрысился на трудовика кадет, - то не погубил бы цвет российской армии а Мазурских озерах и лесах в угоду братьям-союзникам... Самая лучшая помощь Парижу - наступать на Галицию, как это делают генералы Рузский и Брусилов... А знаете, что говорил Сергей Юльевич Витте про великого князя? Он считает Николая Николаевича вообще мистически тронутым... Граф полагает, что великий князь натворил и еще больше натворит бед России!..

Настя слушала бойких ораторов и приходила в недоумение. Добро бы это были революционеры, на худой конец анархисты или эсеры... А то ведь чистейшей воды "слуги буржуазии", как выражается Василий. Однако они теперь подкапываются под самодержавие, ругают главнокомандующего. Вот ведь времена настали! Толкуют о единстве народа и армии, народа и власти, а сами подрывают это единство... Народ в их речах - как разменная карта у банкомета...

Между тем гости Шумаковых вновь вернулись к трагедии армии Самсонова и к бездарности генералов, ведших ее в бой. Имя самого командующего, покончившего с собой и ушедшего таким образом от позора за разгром армии, произносилось с сочувствием и прощением - в среде русского офицерства пуля в лоб всегда считалась достойным выходом из трудного положения.

Анастасия поражалась тому, с каким апломбом говорили "общественные" деятели о войне, о страданиях "несчастных солдатиков", о горячем энтузиазме "героев, рвущихся в бой". В своем лазарете она слышала правдивые и жуткие рассказы раненых солдат о кровавой бойне, идущей от Балтийского моря до Карпат, о том, как по живым людям хлещет с неба шрапнель или как поднимается к небу огромный столб огня, обломков деревьев и клочьев человеческих тел, когда на окоп падает германский тяжелый снаряд.

Салонные разговоры о войне, разглагольствования о милых союзниках, прожекты наступлений - все вызывало у Насти глухое раздражение. Она улучила удобный момент, когда витии притомились и гостей пригласили к столу. Настя ушла не прощаясь.

43. Царское Село, сентябрь 1914 года