Вместе с русской армией. Дневник военного атташе. 1914–1917

Начальник штаба генерал Лукомский, которому Корнилов должен был передать командование, телеграммой отказался от этого поста. Отказался и командующий Северным фронтом генерал Клембовский. Командующие всеми фронтами на западной границе единодушно выразили свой протест против смены главнокомандующего в столь тяжелое время.

Корнилов колебался между выбором: либо молча уступить требованию правительства и уйти в отставку, тем самым предоставив армию и страну своей судьбе, либо рискнуть всем и пойти на открытый мятеж. Он выбрал второе и 10 сентября обратился к армии и народу. В своем последнем, отданном в Могилеве приказе № 900

от 11 сентября он объяснил свои действия. Приказ заканчивается словами: «Как офицер и солдат, даю вам слово чести и снова заверяю вас, что я, генерал Корнилов, сын простого казака, всей своей жизнью, а не одними словами продемонстрировал свою безграничную преданность своей стране и ее свободе. Я всегда был против любых контрреволюционных заговоров и стоял на страже свобод, которые мы завоевали, мечтая лишь о том, чтобы великий русский народ оставался независимым».

Приказ не был опубликован в прессе. В день, когда он вышел, опубликовали призыв к армии от исполнительного комитета Всероссийского Совета рабочих и крестьянских депутатов. Призыв начинался словами: «Товарищи офицеры и солдаты! Генерал Корнилов поднял мятеж против революции и Временного правительства. Он хочет восстановления старого режима, хочет лишить народ земли и свободы. Для достижения этой преступной цели он готов открыть фронт немцам и предать свою страну».

Ни один непредвзятый судья ни на минуту не усомнился бы в том, где говорилась правда, в приказе или в обращении.

Генерал Алексеев указал в письме, направленном из Ставки в адрес редактора газеты «Новое время» 25 сентября:

«В чем же на самом деле была вина Корнилова? Это не была попытка переворота кучкой авантюристов. Его намерения основывались на симпатиях и содействии широких кругов интеллигенции, которые с горечью наблюдали за страданиями своей страны, которая из-за неудачного выбора правителей была поставлена на грань катастрофы.

Мятеж не был направлен против системы правления, установившейся и действовавшей в дни с 9 по 13 сентября. Нет никаких свидетельств этому. Он был направлен исключительно против министров, которые постоянно менялись, которые не только не могли дать России долговременное и твердое управление, а, наоборот, вели государство к окончательной катастрофе. Целью движения была замена не существующей формы правления, а тех лиц, которые были у власти, на других, способных спасти Россию».

Сейчас всем очевидно, что у Корнилова не было шансов на успех, но 8 и 9 сентября многие политики в Петрограде очень нервничали, а некоторые из большевиков просто бежали из города. Некрасов заявил Керенскому: «Все пропало. Нам придется уйти в отставку и предоставить Советам оборонять Петроград»[75].

Пятница, 12 октября 1917 г.

Рогозин рассказал мне историю Керенского. Однажды, несколько недель назад, маленький царевич играл в Царском Селе игрушечным пистолетом, который еще давно подарили ему казаки и которым он очень гордился. И вот слишком исполнительный солдат забрал у него игрушку, «иначе он может застрелить часовых».

Ребенок горько плакал, и через несколько дней, когда Царское Село посетили Керенский с тогдашним командующим Петроградским округом Половцевым, их пригласил на обед комендант, который спросил, как он должен поступить. Керенский дал возможность Половцеву ответить первым. Тот предложил: «Отдайте игрушку обратно. В конце концов, у ребенка все равно нет патронов!» И тут заговорил великий человек Керенский. Он сказал: «Нет. Это было бы опасным, так как оскорбит чувства солдат. Лучше не возвращать оружие. Солдатам это не понравится».

Во всем этом было что-то от оперетты.

Вторник, 16 октября 1917 г.

На обеде был Рогозин, адъютант Половцева. Он рассказал, что, устав от безделья, Половцев отправился в Ставку за назначением. Корнилов приказал ему возвращаться в Петроград, куда скоро прибудет и он, и дожидаться там. Половцев поехал в Петроград. В час ночи в воскресенье 9 сентября с ним связались Пальчинский, Туган-Барановский и Туманов, которые отвели генерала к Керенскому[76].

Керенский пять минут жал Половцеву руку, а потом попросил его принять командование войсками в Петрограде. Половцев отказался, но они проговорили за чаем до шести часов утра. Потом Керенский сказал: «Мне более чем жаль, что я не могу вас переубедить, но хоть скажите мне – вот карта, – где бы вы разместили орудия для обороны Петрограда?» Половцев ответил, что он не знает местности. Однако он посоветовал, чтобы будущий Верховный главнокомандующий размещал пушки на господствующих высотах.

Пятница, 19 октября 1917 г.