Вместе

Военморовские пацаны, как и большинство местных, ходили купаться на дамбы. На весь день. Каких только игр не выдумывали! «Водяной», «Шпион с подводной лодки», «Высадка десанта», «Подводные ловитки», короче, целый день в движении. Вопрос питания, необходимого молодым растущим организмам, решался просто. На два больших камня укладывали железный лист, находящийся здесь с незапамятных времен. Под ним разводили костер. Поныряв, надергивали мидий и кидали их на раскаленный металл. Когда створки открывались — еда готова. Торговцу сувениров сбывали маленьких крабов, которых тот заливал эпоксидной смолой и делал кулоны. На вырученные деньги покупали лимонад и мороженное.

Было так здорово, что это не могло долго продолжаться.

Как вы думаете, какой бы закон открыл Ньютон, если бы на него упало не яблоко, а птичий помет? Закон подлости! Вот этот-то закон как раз и сработал!

Как оказалось городской военкомат не выполнил какой-то там план и было решено срочно собрать всех учеников старших классов и отправить на военные сборы.

Когда ребят в середине июня вызвали в школу, они, ничего не подозревая, туда явились. Думали, может учебники выдадут, может расписание скажут, а может еще что. Ага, как же! Не угадали! Дали час на подготовку, погрузили в автобус и повезли в лагерь.

Леня Голиков сразу же предложил бежать. Парни вроде бы поддержали. Но Гош выступил против.

— Коль попали — отслужим. Всего неделя-то.

— Тебе хорошо говорить, а Миха вон только с девахой классной познакомился. И что теперь? Уплывет подруга? — Андрей за друга похлопотал.

— Если нормальная девчонка, то подождет малеха. А если чепушила, то хорошо, что сейчас проявиться.

— Ладно, харе базарить! Потерпим немного. Море не скиснет, — сказал Вова-борец.

— А форму дадут? — Жорика интересовали формальности.

— У военрука спроси. Вон рядом с водителем сидит.

— Петр Семенович, а обмундирование будет? — обратился Леня.

Петр Семенович Гудков, по кличке Калаш, майор запаса, был военруком в школе № 3. На вид суровый и угрюмый, он повидал на своем веку столько, что глазные нервы стали, как корабельные канаты.

— Все будет. И форма в том числе. И когда ты ее будешь сдавать через неделю, она у тебя будет с дырками на коленях, локтях и животе. Она будет болтаться на тебе, как ряса на попе, и будет жутко вонять потом. Понял!

— Никак нет! Почему это такое случится? По мне что, бульдозеры ездить будут?

— Нет, бульдозеры не будут, а вот танки — возможно. Дыры — потому, что ты будешь постоянно ползать, болтаться будет — потому что от марш-бросков ты вдвое похудеешь. А потеть ты будешь даже во сне, так как к физическим нагрузкам не приучен. У тебя даже сапоги потеть и тяжело дышать будут. А сам ты будешь настолько чумазым, как будто долго изучал устройство выхлопной трубы на работающем двигателе. Ясно, товарищ допризывник?

— Никак нет, господин офицер! Есть ли гарантии, что мы домой живыми вернемся?

— Только в том случае, если будите неукоснительно исполнять приказы командиров.

— Да, перспективы вдохновляют! Гош, а может все же сбежим?

— Нет! Мужчинами будем становиться.

— А я думал, что это происходит несколько по-другому, — улыбнулся Миша.

— По-всякому происходит, по-всякому…

В лагерь приехали к вечеру. Выгрузились и пошли устраиваться. Всего на сборы свезли человек сто пацанов из трех школ. Поселили всех в одной казарме.

На следующее утро выдали форму и накормили.

После завтрака всех построили на плацу. Из небольшой группы офицеров вышел старый генерал. Глядя на него, могло показаться, что первый чин он получил еще под Измаилом.

— Здравствуйте, товарищи краснофлотцы! Маршировать умеете?

— Не знаем — не пробовали, — за всех ответил Гош.

— А в бою бывали? В штыковую атаку ходили?

— Да, каждый день ходим! Вместо зарядки.

К дедку-генералу подскочили два офицера и увели, отчаянно жестикулирующего ветерана, за казарму.

В остальном день прошел невесело. Бегали, ползали, ходили строем, пели какие-то дурацкие песни. В общем, все было — как обещал Калаш.

Вечером все, уставшие и опустошенные, добрели до казармы и попадали на койки не раздеваясь.

— Говорил, бежать надо было! Ничего бы нам за это не было — мы присягу не принимали, — недовольничал Леня.

— Причем здесь присяга? Пойми ты! Что мы, слабаки что ли от трудностей бегать?!

— Гош говорил уставшим, но твердым голосом.

— Ладно, пацаны, харе! Давайте спать! — сказал Вова-борец в полудреме.

— Будет нам сейчас спать! Вон Калаш идет. Чего-то он качается вроде, — Андреякойка была ближе к выходу, и он первый все замечал.

В казарму ввалился пьяный в дымину Петр Семенович, военрук и офицер, воспитатель и воин, наставник и стратег, скотина и хам.

— Третья школа, подъем! Возле казармы становись!

Злые, как черти, парни выстраивались на плацу и роптали.

— Разговорчики! В настоящий момент из вас солдаты, как из Карлсона — бомбардировщик. Посредством военной подготовки будем делать из вас воинов. По плану учений сегодня ночной марш-бросок.

— Он че, гонит? — злился Андрей.

— Не мешай чуваку тупить, — зевнул Гош.

— Всем взять автоматы, плащ-палатки, вещевые мешки.

— А у нас нету!