Кстати, теории можно раскидать по странам, которые их используют. Теории пульсации долгое время придерживалась Япония, ни во что не вмешиваясь. Сейчас же, как и Германия, она испытывает влияние Ницше. Сама же теория пульсации очень проста и рассматривает любое явление с точки зрения естественных процессов. Все это находит отражение в пяти великих философских учениях. Арабская философия, индийская, античная, китайская, японская… Последняя: «Nota notae est nota rei ipsius». Несомненно, производная от японской. Вообще же, так или иначе, теоретически выводя существование поволоки, взгляда на нее, как на естественный, нерегулируемый, самопроизвольный процесс, придерживались: Эмпедокл, Георгий Челпанов, Чжан Цзай, Плотин. Основной труд — «Эннеады». Кстати, тоже в нашей библиотеке. Поволока у него именуется «эманацией». И он уже предупреждает о чрезвычайном вреде при попытке хоть как-то ее использовать. Подчеркиваю — «хоть как-то»…
Вторая теория — это, так называемая, наша теория. Она относится к социальному аспекту, то есть любое проявление и изменение поволоки продиктовано, согласно этой теории, изменениями в сознании общества. Разумеется, когда-то, еще до возникновения человека, процессы протекали в несколько ином ключе. Трудно сказать, как именно. Наблюдения за поволокой после стрелецкого бунта, по велению Петра Первого, были прекращены, а почти все книги тех времен сожжены, о чем есть упоминания у Ломоносова, тайно интересовавшегося поволокой.
Вот строки из его стихотворения «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния»:
Очень интересное «
Начиная со второй половины прошлого века наблюдение возобновляется. А с появлением безумного авантюриста Распутина — начинается злостное активное вмешательство! Четвертое отделение, перестав быть самостоятельной научной единицей, вынуждено, примкнув к царской охранке, подчиняться… Сведения о поволоке раз за разом просачиваются за его пределы. Образовываются целые партии. Начинаются эксперименты с кровью. Пример тому — второй в свое время человек в среде большевиков, автор «Красной планеты», ныне академик Буданов. Слава богу, его удалось отстранить. Пусть занимается своими институтами. Кажется, ему их открыли предостаточно.
Утечка рождает среди «эсеров» так называемых максималистов. Эти убеждены в необходимости террора и необходимости экспроприаций. Только ужас, крах общества, возвращение его в первобытное смешанное состояние — способен, по их мнению, вызвать катарсис, очищение в поволоке. Иначе говоря, весь старый мир разрушим до основанья, а потом…
И, наконец, ницшеанская теория, о которой я уже упоминал. По мнению Гитлера, никакие изменения самосознания социума, его структуры — не приведут к качественному скачку. Поскольку однажды произошло смешение. Расы, имевшие изначально незамутненную «эманацию», вступили в преступную связь с другими расами, а те были обречены на скудное, ввиду их поволоки, существование, и это привело к пост-вавилонскому строению мира. Именно так трактуется этот миф в ницшеанской теории… Всемирный потоп рассматривается вообще как первичный акт творения поволоки. Это перекликается с первой — пульсирующей — теорией. Однако в теории пульсации подразумевается, что все градации поволоки естественны, и после возникновения наиболее густой, «черной», субстанции через некоторое время произойдет деградуляция, то есть постепенное, пошаговое рассасывание категорий «А», «Б», «С», «Д»…
Германия же, развязав войну, полагает, что самый верный и правильный путь — уничтожение отдельных элементов, «вредоносных» народностей, после чего образуется оптимальный коктейль, случится реакция, и повсюду будет лишь одна «белая» поволока категории «Е».
Кстати, вот вам тетрадки. Пишите…
Истина… здесь тире… поставили?.. Дальше: верное, правильное… правильное отражение действительности… действительности… в мысли… запятая… критерием которой в конечном счете является
Самое ужасное заключалось в том, что некоторую часть «загрязненных» пришлось все-таки расстрелять. «Пустить в расход, списать, уничтожить — как угодно».
Андрей скривился и поскреб подбородок: стоило его запустить, и щетина начинала стремительно отрастать. И она пребольно кусалась. Ему следовало бы сейчас свернуть карту и отправиться в Контору, к Глейзеру, но он все так же сидел, ухватившись за подлокотники кресла, и с каким-то наслаждением закоренелого тунеядца взирал на большую карту города, закрывавшую половину шкафа, где хранилась документация.