Вначале будет тьма // Финал

На том конце и правда зашелестели страницы.

– Второй вариант – идем в арбитраж. Будет долго, будет грязно, в первую же неделю вас обольет дерьмом каждая народная газета и каждый блогер-недоносок, потом они же вас простят и посыплют конфетти, потом опять обольют… Сами понимаете, военку сейчас никто не любит. За каждый лишний день разбирательств будет расти мой процент по упущенной выгоде. А выгоду я докажу, даже не сомневайтесь. Там как раз сейчас госпожа Кацман сидит, большая, так сказать, покровительница малого бизнеса.

Тон понемногу становился все жестче и жестче, так что к концу тирады им уже можно было гвозди забивать. Даже таксист, откровенно греющий уши, перестал ерзать и напряженно замер в кресле.

– Не, ну зачем так сразу, – после паузы отозвался главный медведь, – может, еще договоримся? Бартер типа?

– И что там у вас?

– Так, ну… Есть БТР, трешечка. Техника хорошая, почти новая, в базовой комплектации. Запас хода по самое не балуйся. Пока без пулеметов стоит, но если очень надо…

– Куда мне его? По Лубянке вечерами кататься?

– Продать! Лямов двести сделаешь только так, охнуть не успеешь.

«Да какой, к черту, БТР? – пронеслось в шестаковской голове. – Он на что хоть вообще похож? Танк? Грузовик? Точно большой и железный, но откуда там вытрясти двести миллионов? Гонит же, как пить дать гонит!»

– Мозги мне не парьте, а? Сколько он на деле стоит? Я все равно через пять минут выясню, так что лучше не надо тут.

– Ладно, хер с ним. Не двести, а шестьдесят. Плюс-минус, – быстро съехал медведь.

– Не вариант. Даже обеды не покроет.

– Радиостанции есть. Восьмое поколение, не хрен собачий! Такие даже прессом не раздавишь.

– Старье, – ткнул пальцем в небо Шестаков. Судя по молчанию – снова попал.

– Ну я не знаю, – медведь резко поскучнел, завздыхал на все лады, – хер тебе угодишь, Андрюха. Бомбу, может, хочешь?

– Что?

– Бомба. Электромагнитная. На кнопку жмешь – и херак, всю электронику кладет. Целый район можно без связи оставить.

– Прямо район?

– Или даже город. А доработаешь чутка – ее же у тебя с руками оторвут! Регионы усмирять и все такое…

– Я… Подумаю пока. Но вообще – вряд ли пригодится, – честно предупредил сбитый с толку Шестаков.

Бомба… Вот это был бы ассортимент у его ИП. Батончики протеиновые, консервы мясные, бомба диковинная, подходи, налетай, разбирай, пока не остыло!

– Думай-думай, не торопись! – успел выкрикнуть ему прямо в ухо заказчик.

Он высадился у купален, уже ровный, уже спокойный как камень. Таксисту пришлось простоять на точке лишних двадцать минут, пока он неторопливо рисовал себе чистую горную реку, ледяную до ломоты воду и урода-медведя, смешно разевающего рот под этой самой водой. А когда воображаемый медведь перестал вырываться и окончательно затих, нахлебавшись жидкого холода, Шестаков улыбнулся, открыл глаза и вышел обновленным.

Лиза когда-то научила его этим фокусам, объяснив буквально на пальцах, что мозгу все равно. Что нейроны абсолютно одинаково визжат от счастья, когда ты сам сидишь за рулем последней «Теслы», когда гоняешь на ней в симуляторе или когда просто мечтаешь об этом перед сном. Картинка. Большего и не надо.

Шестаков благодарно ухватился за этот чит и первым делом научился успокаиваться. Лизе рассказал почти все: мол, визуализирую горы, сосны, дышу свежим воздухом, расслабляюсь. Красота.

Речку он взял из фильма про головорезов.

Горячие чаши купален были не по сезону переполнены: он уже минут десять бродил по залам, где большинство мест занимали пожилые пары. Бултыхаться в супе на костях не хотелось, так что, отыскав наконец джакузи со стайкой девушек, он полез в воду вообще не раздумывая. Девушки не возражали. Одна, особенно загорелая, даже подплыла к нему поближе. Шестаков оценил зрелище: одноразовый полиэтиленовый купальник прилипал к коже, удачно подчеркивая и аккуратную грудь, и особо серьезные намерения.

– Скучаешь?

– Сорри, – он продемонстрировал кольцо на безымянном, – женат. Приходите лет через десять.

Перед тем как окончательно разомлеть в горячей воде, он все-таки сделал то, от чего успешно отмахивался уже почти сутки: написал отцу.

«Ты как? Заеду через пару часов».

И, подумав, добавил:

«Не покупай бухла, я сам привезу нормального».

22

Но нужды в водке не было: отец, видимо, уже давно поминал Игоря. В прихожей, прямо перед входной дверью, валялись пустые бутылки, наставив на Андрея горлышки, словно пушечные дула.

Из кухни доносились разговоры. Отец был не один: компанию ему составлял Философ – старый друг семьи и крестный Игорька. Вообще-то Марк Львович не имел прямого отношения к философии и долгое время преподавал на кафедре теоретической физики в МГУ, но ни отец, ни мать никогда не называли его по имени, так что Андрей страшно удивился, узнав однажды, что Философ – это прозвище.

На столе стояло несколько хорошо знакомых Андрею упаковок с едой, и он снова почувствовал раздражение: вспомнил о сорвавшейся сделке.

– Ты можешь гордиться своим Игорьком, – пьяным голосом сказал Философ, обнимая отца.

– Нашим Игорьком, – отец поднял палец вверх.

– Привет, – сказал Андрей.