Вне добра и зла

Виктор заметил, что на нём снова чистая одежда, шрам на лице уже затянулся и рукоятка Меча неизменно выглядывает из-за правого плеча. Амулет, в этот раз, был на своём месте. Овальный кусок потертого металла с изображением змей и косы, как ему и полагалось, висел у Виктора на шее.

Однако что-то во всём новом окружении казалось ему странным. Виктору не был знаком этот бревенчатый дом, но он не мог отделать от стойкого ощущения дежа вю и, ко всему прочему, ему почему-то казалось, что это совсем не его воспоминание.

– Где это мы, братишка? – снова раздался у него за спиной уже порядком осточертевший ему голос демона.

– Ты мне скажи, – ответил Виктор. – Ты же у нас «получил контроль над воспоминаниями».

Демон, снова в образе отца Матфея, ответил ему саркастической улыбкой.

– Ты будешь смеяться, но после твоей выходки там в клубе я и правда кое-что могу, – сказал демон, немного подумав.

Виктор подошёл к двери, ведущей наружу, и подергал ручку. Закрыто. Дверь даже не шелохнулась, будто бы была частью стен этого дома.

– Так на чём мы остановились? – задумчиво проговорил демон. – Ах да! На твоём массовом убийстве невинных.

– Это был несчастный случай, – сухо ответил Виктор, пробуя открыть окно. Эффект был тот же что и с дверью.

– Кто бы сомневался! – воскликнул демон. – Думаешь ты первый кто так говорит? Не забывай, я родился и жил в пламени Ада, и такие отмазки слышал по несколько раз на дню. Практически все убийцы говорят это, – демон явно почуял своё превосходство, нащупав слабую точку Виктора. – Ты меня разочаровываешь, братишка.

Чистильщик продолжал игнорировать пастыря, не прекращая искать хоть какой-то выход из этого домишки, ощупывая оконные рамы одну за другой.

– Представь сколько жизней ты погубил в ту ночь, – голос демона становился всё более вкрадчивым. – Из-за своей тупости и самоуверенности. Думал ты слишком хорош и сможешь всё успеть? Но даже вся твоя сила не смогла спасти этих людей. А твоя глупость лишила жизни маленького ребёнка. Ты действительно Жнец. Другого имени у тебя быть не должно.

Виктор остановился. Опустил голову в раздумье.

– Да, – продолжал демон. – Вспомни все эти крики умирающих. Это ты убил их. Вспомни эту женщину и её ребёнка…

– Я помню, – оборвал его Виктор и поднял голову. – И никогда не позволял себе забывать. Я никогда не отрицал своей вины и готов расплачиваться за это всю свою жизнь, истребляя тварей вроде тебя.

– Ну вот опять… – вздохнул демон. – Хватит уже, Жнец. Брось этот образ крутого парня со стальными шарами. Передо мной можешь больше не выделываться – я знаю, кто ты на самом деле. Ты всего лишь убийца. Очередная грешная душа, которая давно принадлежит Аду, но до последнего пытается доказать обратное. Я же говорил тебе, что весь твой «крестовый» поход закончится ничем. И всё твоё раскаяние не стоит ровным счетом ни хрена. Рано или поздно ты окажешься там, где родился я и станешь ещё одним демоном в армии владыки нашего Люцифера.

– Возможно и так, – кивнул Виктор, – но это случиться не сегодня.

– О, я не был бы так уверен, – захохотал демон. – У нас, кстати, гости.

Однако Виктор и так уже это знал. До его чуткого слуха донеслись звуки крадущихся шагов, приближающихся к домику, в котором находился он с демоном. Небольшое здание окружали со всех сторон. Виктор выглянул в окно. Вампиры. Снова… Все как один наряженные в форму с нашивками Южного Клана Ночи, плотным кольцом обступали их скромное убежище. Виктор затруднялся даже предположить сколько их. Звуки шагов звучали буквально со всех сторон.

Южный Клан Ночи… Практически прекративший своё существование тридцать с небольшим лет назад. Виктор понял куда он попал и что это за воспоминание.

– Ты не против, что я их пригласил? – ухмыляясь спросил демон. – Я же говорил, что теперь кое-чего могу творить с твоими воспоминаниями.

Дверь дома с грохотом слетела с петель. Вампиры стремительным потоком ворвались внутрь и, оскалив свои клыки, бросились на Виктора. Демон зевнул и закинул ноги на стол, на котором к этому моменту уже появилось небольшая магнитола. Заиграла музыка. Голос Дэвида Дрэймана, разливающийся из колонок, затянул одну из любимых песен Виктора:

«Синее небо обернулось темнейшей ночью…

Теперь тебя нет, и это неправильно.

Кроме нашего последнего прощания,

Врезавшегося мне в память,

Твой лик никогда не покинет меня.

Кроме нашего последнего прощания,

Меня убивает то, что я больше не смогу услышать,

Как ты смеёшься.»