Вне игры

— Есть другой способ, молодежь. Я, признаться, поначалу его даже и не рассматривал, потому что где вы, а где ОНО! Но вы ребята способные, да и я окреп прилично, так что шанс есть.

Он замолчал, до нас доносилось лишь отрывистое невнятное бормотание. Большой По, до того заинтересованно слушавший, махнул рукой:

— Погнали, Скиф! Дух кирки совсем сбрендил, нечего слушать этого старпера. Зря ты вообще его разговаривать научил!

Тисса кивнула, соглашаясь с ним. Целительная аура света вокруг нее стала ярче, словно впитала в себя тьму пещеры и преобразовала ее в сияние.

— Так что за способ, Торфу? — спросил я, тряхнув киркой.

— Способ? — недоуменно переспросила кирка. — Ты о чем, паренек? А, способ! Да, есть способ освободить меня, а заодно и тебя с толстым смертным.

И снова замолчал. Мы переглянулись, я опять потряс киркой:

— Эй, могучий и великий! Проснись!

— Да не тряси ты, у меня тут вся мебель повалилась! — возмутились из кирки. — Я ж за древними рукописями ходил, чтобы зачитать. В общем, слушайте: «И сгинула Азовка, и поглотила ее Бездна, и осталась от нее лишь жалкая тень без разума и сердца — оболочка пустая. И вселилось в нее отродье, и оторвало оно Стылое ущелье от остального мира, чтобы затащить в Бездну, да не преуспело. Эпохи миновали, пока не пришел тот, кто уничтожил отродье Бездны, снял запреты, сбил астральные оковы да вернул землю утерянную Дисгардиуму».

— Можно то же самое, только по-английски? — попросила Тисса.

— Или по-китайски хотя бы, — предложил Большой По.

— А лучше объясни, откуда у тебя документ о том, что было, если тебя в кирку засадила Азовка до того, как сгинула в Бездне? — потребовал я. — Тебе туда как-то почта приходит? В кирку?

— Ой дуралей! — взвыл Торфу. — Так то же пророчество Первого шамана! А он в своем пророчестве видел уже свершенное, потому и писал, как об уже случившемся! Жаль только, в пророчестве ничего о моем заточении! Знал бы заранее, не соблазнился бы грудями наливными да зубами божественно-жемчужными, а послал Азовку в Бездну сразу!

— Короче, — начал я подводить итог рассказанному, — есть некое отродье Бездны, заселившееся в аватар Азовки, верно?

— Истину глаголешь, отрок! — обрадовался Торфу. — Соображаешь! Все-таки хорошо, что толстый смертный вернул меня тебе.

— Если одолеть отродье, Стылое ущелье снова станет частью Дисгардиума?

— Гений! Титан мысли! Блистательный молодой человек семи пядей во лбу! — продолжал восторгаться Торфу.

— И где в этом плане твое освобождение?

— Как это где? — удивился божок. — Когда Стылое ущелье вернется в Дисгардиум, заклятье Азовки рухнет, потому как ее самой не станет окончательно! Сечешь взаимосвязь, отрок? Узилище мое рассыплется в пыль, а я обрету свободу!

— Чувствую подвох, да не пойму в чем он, — хмыкнул я. — Хотя постой-ка… Точно! Я же потеряю кирку!

— Далась тебе эта кирка! — Торфу где-то там даже сплюнул. — Без меня она — ничто, кусок металла с деревяшкой! Зато я, освободившись, верну свои силы и знаешь как тебя вознагражу?! Ого-го!

— Свежо предание…

— Послушайте, народ, а это идея! — просиял Полидевк. — Может, тогда и не придется прорываться через «детей» на той стороне?

— Придется, — обломала его Тисса. — Стылое ущелье — часть земли «Детей Кратоса». В любом случае мы окажемся в их владениях.

— Где нам искать это отродье? — спросил я.

— В сердце Стылого ущелья, где же еще, — ответил Торфу.

— А сердце где?

— На самом дне, ниже которого только великое ничто. Путь туда не очень далекий, но и не близкий, однако при моем непосредственном участии для вас, смертных, он станет легкой…

Последние слова Старого бога болот утонули в хлопках портала. Всю пещеру залило таким ярким сиянием, что я зажмурился, но и с закрытыми глазами чувствовал, как свет их обжигает.

Приоткрыв веки, я заметил две сверкающие фигуры, выделявшиеся даже в потоке света. Одна из них тихо произнесла:

— Молодец, дочь Кратоса. Твой Шар Нергала показал нам, где тебя искать. Светел ли твой путь?

Кандалы, выкованные из сияния и жгущие кожу, сковали мои конечности — оковы были такими тяжелыми, что я рухнул. Рядом, всхрапнув, завалился Большой По. Тисса осталась стоять. Свет начал меркнуть, давая возможность разглядеть происходящее.

— Путь мой светел, освещаемый Нергалом, — как ни в чем не бывало ответила она. — Что с ними будет, святой отец? Передадите «Детям Кратоса»?

— Это животное нам ни к чему, — жрец по имени Руффин брезгливо кивнул на Большого По, перевел взгляд на меня. — А эту мразь мы сначала сами допросим. Гармония нарушена мерзкими Спящими, и нам нужно выведать, где расположены все их храмы-гадюшники, в которых молятся отринувшие свет. Брат Уанчо, приготовьте распятие. Наружу не поведем, чтобы не смущать детей Кратоса. Ни к чему им видеть, какие методы у Пресвятой и Светоносной инквизиции…

Методы Проклятой инквизиции я помнил очень хорошо — каждой клеточкой истерзанного тогда тела, но почему-то был уверен, что у Пресвятой и Светоносной пытки куда страшнее.

Брат Уанчо возвел крест мановением руки — он выглядел деревянным, хотя и из него пробивались лучики ослепляющего сияния.