Вне игры

И полированная шкатулка перекочевала в стальное чрево несгораемого шкафа, закамуфлированного под стенную панель. На следующее утро Егенс осматривал хозяйство Нандора. Делал он это без всякого интереса — больше для протокола. А вечером гость улетел. Когда самолет, оторвавшись от бетонной дорожки, взмыл к звездам, Нандор облегченно вздохнул. «Кажется, пронесло! Благодарю тебя, аллах, что есть на свете… героин!»

Через некоторое время пришла телеграмма шефа. Нандора вызывали в штаб-квартиру. По срочному делу. «Лысый» хорошо известен центру как Сократ.

РЫЖИЙ ДЬЯВОЛ

— Знакомьтесь, Нандор…

— Очень рад. Я, кажется, помешал вам…

— Нет, что вы… Мы уже заканчиваем… Впрочем, эта работа бесконечна, как бесконечен этот океан информации. — И Медичка — Ольга, — это была она, — окинула взглядом большой стол, заваленный газетами, журналами, уставленный длинными узкими ящиками с карточками.

Нандор застал своих коллег погруженными в океан информации. Из самых разных источников. Главным образом из советских газет, журналов, бюллетеней. Иностранная разведка очень тонко препарирует их. После тщательного анализа комплектов некоторых советских научно-технических журналов было высказано предположение, что русские ученые активно исследуют проблемы влияния коротких радиоволн на человека и животных. Группе опытных специалистов было поручено проверить правильность такой гипотезы. Параллельно с этой группой и в какой-то мере в помощь ей действовала и штаб-квартира, на службе у которой пребывали Егенс, Нандор и Ольга. Егенса особо интересуют «стыки» в работе биологов и физиков. Интерес этот несколько субъективен. Русский доктор трудится, кажется, на той же ниве. Радиобиология, человек и радиация…

Такова пока еще смутная информация о деятельности Сократа, неожиданно оказавшегося в поле зрения штаб-квартиры. Но, пожалуй, не это обстоятельство побудило штаб-квартиру поручить Егенсу всерьез заняться этим русским доктором. Военное прошлое Рубина, бережно сохраненные в досье главной штаб-квартиры страницы его биографии той поры, информация Медички и, наконец, сообщения Нандора — вот что вызвало столь повышенный интерес к русскому доктору. Шеф предложил Егенсу вызвать Нандора и Медичку, чтобы вчетвером проанализировать все известное им по делу Сократа и решить, как действовать дальше.

Друга своего Егенс встретил радушно.

— Привет, старина! Дай-ка посмотрю на тебя. Ты прекрасно выглядишь. Хочешь что-нибудь выпить? Присаживайся. В тринадцать ноль-ноль явится шеф, и мы приступим к делу…

Ему, конечно, очень хочется узнать о судьбе шкатулки с героином, но мешает Медичка. К тому же сейчас придет шеф. И Егенс, взглянув на часы, улыбнулся:

— Можешь сверять часы, Нандор. Сию минуту он будет здесь.

Высокие старинные часы со звоном пробили один раз, и в это мгновение распахнулась массивная дверь. Порог перешагнул высокий сухопарый человек с трубкой в зубах и с огненной шевелюрой. Рыжий молча кивнул в сторону Егенса и Нандора, поцеловал руку Ольге и занял председательское место за столом. Его звали «рыжим дьяволом», хотя ничего дьявольского ни в манере говорить, ни в его облике не было. А вот хватка у него была действительно дьявольская.

— Разрешите начать, сэр?

— Да, прошу вас. — И, попыхивая трубкой, шеф уставился в окно, за которым раскачивались высоченные сосны.

Энергичный, много знающий и много видевший, отдавший тридцать лет службе в разведке, шеф полон сознания значимости своей роли на этом узком совещании четырех. Доклад Егенса об инспекционной поездке к Нандору заинтересовал штаб-квартиру, и теперь надо решать — кого посылать к русскому доктору с «приветом от Воронцова и бритвой «Жилет»? Ему и решать. Но шеф хочет снова выслушать доклад Егенса, посоветоваться с Медичкой, хорошо знающей Москву, москвичей, посоветоваться с Нандором, человеком, который видел Сократа, беседовал с ним… В общем, все сидящие за столом должны помочь ему ответить на вопросы: «Как установить контакт с Сократом? С чем пойти к нему? Привет от Воронцова или от Нандора? Или и то и другое? Есть ли уверенность, что он не работает сейчас на чекистов? И в этой связи, какова степень безопасности того человека, который поедет устанавливать первый контакт с русским доктором? Первый контакт — что мы ждем от него? Можем ли уже сейчас планировать более отдаленные цели?»

Егенс понимает, что ответ на все эти вопросы должен дать его доклад, с предложениями, с откровенно высказанными сомнениями, догадками. Нандор и Медичка, пожалуй, это самые вероятные кандидаты на поездку к Сократу. Их надо сейчас более основательно вводить в курс дела.

— Итак, господин Нандор, я уполномочен сообщить вам, что анализ вашего доклада о русском туристе Рубине дает обнадеживающие основания…

Шеф прерывает Егенса: