Вне подозрений

Он сидел за рулем взятого напрокат фургона. Припарковался на углу, меньше чем в квартале от намеченной цели. Солнце зашло несколько часов назад. Ближайшие фонари находились на другом конце улицы, и он оказался в полной темноте. Ветровое стекло запотело изнутри от дыхания: на улице было холодно. Включить печку он не решался, звук работающего мотора мог привлечь внимание. Впрочем, не нужна ему печка. У него был свой источник тепла, гораздо более надежный и приятный. Четвертинка сливовицы, крепкой водки, которую гонят из сливы. «Тело согревает, румянец нагоняет» — такова была популярная присказка, известная миллионам жителей Восточной Европы. Семидесятипроцентный спирт — это вам не шутки — способен вырубить новичка. А привычным людям помогает сохранить ясность сознания. Это хорошо знают будапештские шлюхи. И чеченские снайперы, которые вливают в себя этот дьявольский напиток, прежде чем пристрелить попавшую в перекрестье прицела винтовки женщину или ребенка. Порой Судьбе казалось, что сливовица добавляет ему храбрости, но пил он ее в основном просто потому, что ему нравился этот напиток, нравился гораздо больше, чем чача, столь популярный у грузин самогон из винограда. Он играл по собственным правилам, любил свою работу и для сохранения ясности ума или самообладания в водке не нуждался.

Он налил еще сливовицы, затем поджег сигаретой. Вот что значит чистый напиток — горит ровным голубоватым пламенем. Он любовался секунду-другую, затем залпом выпил пылающий коктейль.

То был ритуал, к которому он пристрастился еще подростком. Тогда же попалась Судьбе и его первая жертва. Точнее, наоборот — первая жертва встретила Судьбу. Члены шайки никогда не выбирали цель специально, она сама появлялась. Мальчишки устанавливали критерий и поджидали того, кто подходит по всем показателям. Допустим, следующий прохожий, который будет в солнечных очках. Или следующая женщина с карими глазами. Или первый ребенок, который проедет мимо на велосипеде. Так они забавлялись. Но все эти глупости давным-давно в прошлом. Теперь он убивал только за деньги.

И это как нельзя лучше устраивало Судьбу. Киллеру вовсе не хотелось, чтобы его действия разрушали высший замысел. Жертвы выбирались заранее и без его участия. О способе казни он тоже не думал — его выбирали сами жертвы. Жертву можно было застать врасплох, спящей. Тогда человек умирал, даже не понимая, что произошло. Агония могла длиться часами, порой сутками и неделями. И он вел свою стонущую жертву к смерти по тропе нечеловеческих страданий. Процесс принятия решения был обманчиво прост. Он выслеживал жертвы, наблюдал за тем, как они входят в свой дом. Если жертва оставляла свет на крыльце, смерть была быстрой и безболезненной. Если нет — не такой быстрой и, разумеется, далеко не безболезненной. Выбор за ними. Они сами выбирали свою судьбу без каких-либо умственных или физических усилий, даже о том не подозревая.

Всему на свете есть причина. Любое, даже самое ничтожное, действие имеет смысл. Все это и определяет судьбу человека.

Он выпил сливовицы и взглянул на крыльцо. Джоди Фолдер стояла перед входной дверью. Стояла и переминалась с ноги на ногу — видно, хотела согреться. К ночи поднялся сильный холодный ветер. После относительно теплого дня он служил напоминанием о том, что и на юге бывает зима. Пальто на Джоди не было. Очевидно, она не ожидала такого перепада температур или не рассчитывала вернуться домой так поздно.

В прибор ночного видения он наблюдал за тем, как она шарит в сумочке в поисках ключей. Вот женщина отперла дверь и скрылась из виду. Он терпеливо ждал, взгляд был прикован к крыльцу. Прошло минуты две, не меньше, а фонарь продолжал гореть. Он решил дать ей еще немного времени, не стал торопить события. Он не видел, как она ходит внутри дома, но о перемещениях можно было судить по окнам. Вот свет загорелся на кухне, потом его выключили. Вот появился свет в ванной, а минуты через две окно ее погрузилось во тьму. И, наконец, загорелся свет в спальне. Но вот и он погас.

Он сощурился, словно пытался рассмотреть, что происходит в спальне, за этими окнами с задернутыми шторами. Нет, разумеется, ничего видно не было, но он довольно ясно представлял себе эту картину. Из-за резкого северного ветра в спальне наверняка холоднее, чем обычно. И соски у нее напряглись и затвердели от холода, это ясно. Она быстренько разделась, надела ночную рубашку и нырнула под одеяло. Только безумец мог выпрыгнуть из теплой постели, спуститься вниз и выключить свет на крыльце. Похоже, она сделала свой выбор. Быстро и безболезненно.

Повезло сучке.