Вне подозрений

— Вы меня слышали. — И тут у судьи Гарсиа, что называется, развязался язык. С первого дня суда Джесси пленила его, и его тирада лишний раз подтверждала, что Джеку даже не стоило прибегать к суду присяжных, — он вполне мог решить эту проблему с самим судьей. Минуты за две своей пламенной речи судья раз пять назвал обвинение, выдвинутое против Джесси, «бездумными и злокозненными происками». Он не только категорически отказался вынести частное определение, но буквально разнес в пух и прах истцов и их адвокатов. И Джек пожалел, что не пригласил Синди на этот спектакль.

Но потом подумал, что поступил правильно. Вряд ли от внимания Синди укрылись бы жаркие объятия, в которые его заключила благодарная клиентка.

— Леди и джентльмены, члены жюри присяжных, благодарю вас за отличную работу. Объявляю заседание закрытым. — Слова Гарсиа подтвердил стук судейского молотка.

Джесси стала миллионершей.

— Надо бы отметить, — сказала она.

— Валяй. Ты это заслужила.

— Ты тоже приглашен, разбойник. Ставлю выпивку.

Он взглянул на часы.

— Ладно. Так рано я обычно не пью, но бутылочку пива могу себе позволить.

— Всего одну бутылочку? Тоже мне!

— Пьяница.

— Адвокатишка.

— Это удар ниже пояса.

Они рассмеялись и направились к выходу. Зал уже опустел, но у лифта собралась небольшая кучка людей. Среди них Джек узнал доктора Марша.

Двери открылись, и Джек сказал:

— Может быть, подождем другой?

— Но ведь место есть, — возразила Джесси.

В лифт набилось человек двенадцать. Между Джесси и Джеком втиснулся уборщик с ведром и щеткой. Двери закрылись, и, следуя негласному этикету поведения в лифтах, все тотчас прекратили разговоры. Светящиеся цифры над головами отсчитывали этажи. Через два этажа двери отворились. Трое пассажиров вышли, вместо них зашли еще четверо. И Джек заметил, что доктор Марш отодвинулся от стенки кабины, возле которой стоял, и встал прямо перед Джесси.

Лифт снова остановился. Вышли двое, двое вошли. Джек стоял у контрольной панели. И, когда двери начали закрываться, увидел, как Джесси перешла в дальний угол. Доктор Марш двинулся за ней следом.

Он что, преследует ее?

В кабине было слишком тесно, и Джек просто не мог развернуться всем телом, но видел теперь Джесси и ее лечащего врача в зеркале напротив. И потихоньку, краешком глаза наблюдал за ними. Марш ошибся с диагнозом, но парень он неглупый. И разумеется, он предвидел, что Джесси заговорит со своим адвокатом о привлечении его к ответственности за преступную небрежность при лечении больного. Вероятно, он сейчас хочет загнать Джесси в угол в буквальном смысле этого слова и шепнуть ей на ушко несколько угроз. Пусть только попробует — он, Джек, всегда сумеет подоспеть на помощь.

Дальше лифт ехал без остановок. Они спускались к вестибюлю первого этажа. Джек то посматривал на светящиеся цифры на панели, то украдкой косился в зеркало. И вдруг сердце у него остановилось: он глазам своим не верил. Длилось это всего какую-то долю секунды, но он тем не менее успел заметить. Очевидно, Марш и Джесси не догадывались, что он видит их в зеркале, ведь стояли они у него за спиной.

На секунду их пальцы переплелись. Они держались за руки!..

Джеку показалось, что он задыхается.

Тут двери лифта медленно раздвинулись. Джек придерживал кнопку с надписью «ДВЕРИ ОТКРЫТЬ», чтобы дать всем возможность выйти из кабины. Доктор Марш ушел не обернувшись. Джесси выходила последней. Джек схватил ее за руку и потянул за собой в нишу рядом с телефонами-автоматами.

— Что, черт возьми, ты там вытворяла?

Она резко выдернула руку.

— Ничего.

— Я же все видел в зеркале. Видел, как вы с Маршем держались за ручки.

— Да ты с ума сошел!

— Наверное. Тронулся, когда тебе поверил.

Она рассерженно трясла головой.

— Вот что, Свайтек, ты дубина стоеросовая, вот так! Еще когда мы встречались, я просто возненавидела твою дурацкую ревность по поводу и без!

— Ревность здесь ни при чем. Ты держалась за руки с врачом, который, по всей видимости, и заварил всю эту кашу, поставив тебе неправильный диагноз. Ты должна объясниться. Выкладывай все начистоту!

— Ничего мы тебе не должны!

Его резануло слово «мы». И тут же вспомнился их разговор на ступеньках перед зданием суда — то, как Джесси превозносила и восхваляла своего доктора.

— Теперь понимаю, почему Марш проводил все диагностические тесты сам. Сочувствие здесь ни при чем. Никаких симптомов АЛС у тебя не было. Отравления свинцовой пылью тоже. А результаты анализов он подделал, верно?

Она рассерженно сверкнула глазами.

— Я уже сказала: мы тебе ничего не должны!

— Так что прикажешь мне делать? Просто игнорировать то, что я только что видел?

— Да. Если будешь умницей, так и сделаешь.

— Это угроза?

— Сделай одолжение, ладно? Забудь обо мне раз и навсегда. Живи своей жизнью и не мучайся.

Именно эти слова сказала она ему восемь лет назад при расставании.

Джесси двинулась к выходу, потом вдруг остановилась, не в силах преодолеть искушения нанести еще один удар.

— Знаешь, мне жаль тебя, Свайтек. Жаль, как любого другого человека, который в этой жизни играет только по правилам. Скука!