Вне протяжения

Только здесь в ординаторской полуподвального этажа реанимации не спят трое мужчин и женщина в белых халатах. Кто-то заваривает чай, кто-то озабоченно перебирает бумажные ленты и подшитые листы – детальное отражение последних дней и часов мужчины с только что умершим мозгом. Один из присутствующих – доктор медицинских наук, профессор Павловский. Он закончил осмотр безнадёжного по всем обычным показателям пациента и теперь, сидя за столом, сосредоточенно через стёкла очков с тонкой позолоченной оправой сверяет данные. Ленты кардиограмм вьются по столу перед ним змеиными кольцами, с которыми он расправляется будто современный витязь от медицины. Впрочем, вид у него вовсе не богатырский, худощавый подвижный мужчина с поредевшей, начинающей седеть шевелюрой. Остальные со скрытым нетерпением ждут вердикт светила науки, борются каждый по отдельности с настойчиво подкрадывающейся дремотой.

Бодрствуют не только эти четверо, но и вся ночная смена за стенами комнаты, каждый на своём месте. Дежурство не экстренное, но такие случаи для них не впервой, им не привыкать. В тревожном ожидании ещё и молодая светловолосая женщина с усталым измученным лицом в чёрном кожаном пальто, одна в гулком вестибюле за дверью с кодовым запором. Её застывшие глаза устремлены на потрескавшуюся, с коричневым узором плитку пола, длинные наманикюренные пальцы живут отдельной жизнью, бесцельно и безостановочно теребят ручку дорогой импортной сумочки строго в тон одежды.

Это жена того пациента, почти вдова, или как ещё можно точнее определить её теперешний статус? И только тот, кто оставался по закону её мужем, самостоятельно живущим полноправным гражданином сорока одного года, не ждёт уже ничего, ему нечем ждать, ему всё равно, и теперь ни до кого нет дела. Но она ещё не знает об этом, только чувствует что-то неладное, пугающая неизвестность физически гнетёт её.

Громкий щелчок заставил посетительницу вздрогнуть. Приоткрылась дверь, и в вестибюль вышел молодой врач в белом халате. Коротко стриженые волосы спрятаны под шапочку, из бокового кармана выглядывала чёрная трубка фонендоскопа, прищуренные глаза захватили в прицел одинокую посетительницу.

Женщина уже видела этого доктора, в последние дни он грузил её ненужными подробностями о состоянии мужа, уклоняясь от обещаний, и ничем не обнадёживая. И теперь без труда поняла – наконец-то у него есть сообщить нечто важное для неё. Всё похолодело внутри, она ощутила себя совершенно беспомощной и бесправной представительницей слабого пола, едва ли не прежней давно оставшейся в прошлом маленькой девочкой, от которой абсолютно ничего не зависело. Но, нашла силы подняться с жёсткой деревянной скамьи, непослушными ногами сделала шаг навстречу.

– Что? Что с ним? – нетерпеливо потребовала она, её полная нижняя губа затряслась, серые глаза подёрнулись готовыми сорваться слезами.

– Успокойтесь, прошу вас, – пришедший вестник осторожно коснулся чёрной кожи, очертившей плечо женщины, словно таким внушением подготавливал к дальнейшему. Но смотрел при этом мимо в окно у входа на плотный полуночный мрак снаружи, словно прикидывал, как лучше изложить суть.

– Что с ним? – повторила дрогнувшим голосом блондинка, правильные черты её лица казались неестественно бледными под неоновыми лампами потолка, даже золотистые днём льняные волосы приобрели от них оттенок седины.

– Идёмте со мной, – неожиданно приказал реаниматор и, не дожидаясь согласия, повернулся назад к двери, из которой явился.

Женщина торопливо засеменила за ним, успев посмотреть, как пальцы врача набирают привычную комбинацию на кнопках замка. Снова щелчок, дверь отворилась, мужчина пропустил даму вперёд себя.

Уже облачившись в припасённый белый халат, она оказалась у неподвижно распростёртого тела. Загадочно мигал индикатор пульса, монотонно и натужно без остановок всхлипывал после каждого хлопка непонятный агрегат у изголовья, тянулись по дисплею от высвеченных цифр однообразные кривые дыхания и сердечных сокращений. Но в заострившихся восковых чертах родного лица не замечалось ни малейшего намёка жизни.

– Он без сознания, да?

Звуки работавшей установки, деловитое мерцание экрана обещали ей надежду, они явно противостояли тишине и смерти, притаившейся в помещении. Посетительница сделала шаг, другой, намереваясь дотронуться до тела лежавшего, но при этом сама внезапно покачнулась. Твёрдые пальцы тут же подхватили её под локоть и потянули назад, прочь, мимо дежурной в зелёной форме за пультом к выходу из палаты.